Библия Раджниша. Том 4. Книга 2

Осветите свое внутреннее бытие, и ваша жизнь начнет распространяющиеся колебания, которые точно такие же; с кем бы ни случилось просветление, в том возникнут такие же колебания. И вы будете способны легко распознавать людей, какого бы цвета они ни были, каким бы ни был их язык, какой бы ни была их страна, вы будете в состоянии немедленно распознать, что дом этого человека светел.

Вы можете видеть это даже снаружи; даже из окон свет показывает, что внутри светло. Вам даже не надо входить в дом. Дом может иметь любую форму, любой цвет, любую окраску, любую архитектуру, — это не имеет значения. Что имеет значение, так это то, показывают окна свет или нет, наполнены ваши глаза светом или нет, излучает ваше существо религиозность или нет.

Беседа 26 НЕВИННОСТЬ ОБЫЧНО ВНЕ ЗАКОНА 23 февраля 1985 года

Бхагаван,

Что такое испорченность? Она заложена с рождения или приобретается?

Природа абсолютно невинна.

В ней нет ничего, что можно было бы назвать испорченностью.

Испорченность — это нечто, произведенное человеком.

Ребенок рождается абсолютно невинным, в нем нет и следа испорченности. Испорченность порождается обществом в его собственных целях. Оно не хочет, чтобы его окружали невинные люди, потому что нет ничего более опасного, более мятежного, чем невинность.

Все общества боятся невинных людей, потому что они не поддержат ничего, что идет против их невинности, их природы. Следовательно, первое, что делает каждое общество, — портит ребенка. Чем раньше это делается, тем лучше, потому что чем взрослее становится ребенок, тем становится все труднее и труднее его портить.

Ребенок должен быть испорчен на самой ранней стадии, когда он беспомощен, уязвим, когда нет сомнений в его голове, когда он просто верит в родителей, в учителей, в соседей. Он не может и подумать о том, что эти люди собираются уничтожить его. И эти люди, кроме того, не подозревают, что губят своего собственного ребенка.

Это общество слепых людей, людей, идущих во сне.

Они продолжают идти, не зная куда и зачем.

Они продолжают спотыкаться, ранить себя и других, даже не признавая, что все это странствие — абсолютный абсурд. Жизнь — сейчас и здесь, жизнь — это не странствие. Это не цель, находящаяся где-то далеко, которую еще нужно достичь. Но это все — часть испорченности, возможно, наиболее важная часть.

Каждого ребенка учат, что он не то, чем он должен быть.

Это и есть начало трагедии.

Я повторю: каждого ребенка учат, что он не то, чем он должен быть. Вы начали создавать различие между «есть» и «должно быть»: «есть» — осуждается, «должно быть» — ценится. «Есть» — это правда, а «должно быть» — ваша воображаемая идея.

Вы сделали ребенка больным, шизофреником. Теперь ему никогда не будет легче, он никогда не узнает, что такое расслабиться. Вы сделали его напряженным на всю жизнь просто потому, что он не может быть никем другим, кроме себя. Он не может противостоять природе, никто не может. Природа — это ваша жизнь, ваш опыт, не существует ничего вне природы. Нет дорог, пересекающих границы природы, так что вы останетесь тем, кто вы есть. Но это осуждается.

Вы не можете стать тем, кем вас уговаривают стать.

Вы — человек.

И все культуры, и все общества пытаются поставить вас на этот путь.

Между этими двумя словами стоит целый мир испорченности.

Когда я говорю, что вы — человек, это означает, что вам не надо становиться кем-то еще. Вы должны просто расцветать, раскрываться.

Что бы ни было внутри вас, пусть оно станет проявляться.

В ребенке это заложено с рождения; если он развивается естественно, то это превратится в действительность. Но ни одному ребенку не позволяют расти естественно. Каждого ребенка насильно заставляют становиться тем, кем он никогда не может стать, тем, кто далек от него. Это не его вина. Он очень старается; и чем больше он старается, тем сильнее будет его поражение.

По всему миру можно видеть людей печальных, с вытянутыми лицами. В чем же их несчастье? Что же произошло неправильного со всем миром?

Есть старинная притча. Человек постоянно молился Богу: «Я, должно быть, самый несчастный, самый презираемый человек в мире. Ты не мог бы дать мне чье-нибудь другое несчастье? Я не прошу о многом. Я не прошу тебя сделать меня блаженным, благословенным; мне это безразлично. Вся моя жизнь молящегося, поклоняющегося человека… по крайней мере, ты можешь сделать одно: поменяй мою судьбу с кем-нибудь другим, на чью-нибудь другую судьбу, потому что я знаю, нет никого, кто находится в худшей ситуации, чем я».