Библия Раджниша. Том 4. Книга 2

Но вы не оставили другого пути. Вы поставили человека в такие условия, что он просто взрывается, как вулкан. Видя женщину в безлюдном месте, он забывает о последствиях. Он забывает об аде, о Боге, Библии, церкви, суде, конституции; он забывает все. Он не в себе, он — не он; он становится почти животным.

И это не способ заниматься любовью: женщина визжит, кричит и пытается убежать. Это можно назвать битвой, это нельзя назвать любовью. Он натравливает себя не женщину, явно применяя физическую силу. Он вмешался в независимость другого человека, и он ничего не получил от этого — он получает кастрацию или пятьдесят лет тюрьмы. Вот тот оргазм, который он получил. И общество ответственно за все: полиция, суд и закон — все они представляют общество.

Это очень хитрый путь разрушения личности. С одной стороны, принуждать быть преступниками, с другой стороны, быть готовым наказать. Но это наказание не кажется сострадательным, это наказание, кажется типом мести.

Если человек изнасиловал и это преступление, то суд, который присудил его кастрировать, — в какую категорию вы собираетесь поставить этот суд? Он ничем не отличается от насильника. Общество мстит. Общество несправедливо, оно не рассматривает проблему целиком.

Если посмотреть на проблему целиком, то все так сложно: может быть, женщина хотела быть изнасилованной, что тогда? Как общество создает насильников, так то же общество создает подавленных женщин, до того подавленных, что если кто- нибудь приближается к ней с дружескими намерениями, она отказывает вопреки самой себе. Она надеялась, что кто-нибудь приблизится и будет любить ее, но когда кто-то на самом деле приближается к ней, она отказывает ему, потому что вся ее обусловленность заключается в том, что это что-то злое, нечто от дьявола.

Внезапно этот человек перестает быть человеческим существом, им овладевает дьявол, и, естественно, она сжимается от страха. Но сколько она может сжиматься? Мало-помалу люди прекращают приближаться к ней; мало-помалу она начинает стареть. Мало-помалу она становится толстой, потому что когда женщина не любима, она начинает много есть. Поглощение пищи — это замена любви.

Возможно, вы наблюдали это: если вы находитесь в очень любовных и нежных отношениях, то вы не будете есть слишком много, вам никогда не будет нужна диета. Любовь питает вас настолько, что нет необходимости продолжать набивать себя чем попало. Если нет любви, то вы чувствуете такую пустоту. Эта пустота причиняет боль, вы хотите заполнить ее чем-нибудь. А почему вы выбираете пищу — потому что любовь и пища психологически связаны?

Ребенок получает от материнской груди пищу и любовь вместе, одновременно. Всякий раз, когда мать любит, она дает ему свою грудь, а когда мать не любит, злится, она отнимает от него свою грудь. Материнская грудь была первым соприкосновением ребенка с телом другого человека.

Не странно, что всех художников, скульпторов, поэтов так преследует женская грудь. Кажется абсолютно невероятным, что миллионы лет художники пишут женскую грудь, скульпторы проводят всю свою жизнь, высекая камни, мрамор… Бели вы были в индийских храмах, таких как Кхаджурахо, вы не можете поверить.

Тридцать храмов все еще стоят. Их должно быть на сто больше, там есть руины. Но только эти тридцать… Уже один храм невероятен; подумать же о тридцати, и у вас закружится голова. Только в одном храме, если начать считать скульптуры обнаженных женщин, вы собьетесь со счета. Надо будет пересчитывать снова и снова, так как на каждом столбе по тысяче, на каждой стене, везде; ни один дюйм не обходится без скульптуры.

И такие огромные груди, существующие только в воображении, — такие огромные груди не существуют, не могут существовать. Женщина должна вставать с таким весом! А задача груди — давать молоко ребенку; если грудь такая округлая, ни один ребенок не выживет. Потому что — попробуйте — на абсолютно круглой груди несчастный, маленький ребенок, если он попытается пить, его нос будет закрыт. Ребенку нужна продолговатая грудь, некруглая. Круглая грудь — несомненно убийца, потому что он не сможет дышать. Он должен выбирать либо дышать, либо брать пищу у матери; он не может делать эти два дела одновременно.

И Кхаджурахо не единственное место. В Индии тысячи храмов повсюду: Пури, Конарак, Эллора — красивая скульптура, но от нездорового ума.

Почему все эти художники, великие художники мира, продолжают изображать грудь? Где-то они терпели лишения, где-то их не любила мать. И в большей или меньшей степени каждый ребенок был оторван от груди раньше своего срока. Только в первобытных обществах ребенок питается от материнской груди столько, сколько он хочет; и именно в этих обществах никого не преследует грудь. У них нет ни одного изображения груди, нет ни одной скульптуры груди, нет ни одного стихотворения, песни, ничего. Грудь вовсе не занимает их воображение.