Библия улиток

Лошадка на тонких ногах, красная машинка с колокольчиком. И всюду – часто-часто, – взявшиеся за руки человечки. Девочки в юбочках и с большими бантами на голове, мальчики с флажками; женщины с бусами на шее, мужчины в галстуках-селедках.

Редд наклонился и постучал пальцем по рисунку.

– Видишь, как хорошо….

Я листал картинки, не слушая его и не желая слышать. Мы рисовали такое же. Мы рисовали таких же смешных человечков, ярких зверушек и улыбающееся солнце… Получается, мы все-таки не другой вид, не генетический слив, как сказал Сантана. Выходит, до нас тоже были такие же… только где они? Выросли, организовали бригады, писали письма Ирме, разгребали завалы и передохли от жадности?

– Им Край и полагался, им и нам…

– Да объясни ты толком, – сказал я, – почему синдромерам полагался Край?

– Потому что так и есть, – отрезал Редд, – Край – наша территория, это всем известно с незапамятных времен. Его сначала захватил какой-то ублюдок, а потом ваш капитан.

Папку с рисунками я закрыл и аккуратно положил на место.

Больница стояла следующей. Первый этаж занимал просторный прохладный холл, второй – пара лабораторий и комната с удивительными кроватями. Лифт не работал, я безрезультатно прождал пару минут, а жаль – хотелось прокатиться.

На стенах лаборатории висели красочные плакаты. Один из них изображал человека без кожи, стоящего в привольной театральной позе.

– Я таких видел в пустыне.

– Глюки это, – буркнул Редд. – Меньше жри всякую дрянь.

Он показал на большой металлический шкаф с сейфовой дверью.

– Там потроха лежат, – уверенно сказал он.

Я подошел к столу, посмотрел на солнечное фото в рамке – девушка с рыжими волосами, – и полистал пухлую папку, испещренную таблицами и графиками.

– Ну и почерк…

Дата. Трансплантация… Эмили-Ли Буф. Дата. Трансплантация.

Вложенный отчет: семь смертей за ночь с 21 на 22 мая.

– Ты понял? – спросил Редд. – Они искали в городе раненых и здесь их лечили. Кишки пересаживали от мертвецов.

– Органы, – поправил его я. – С чего ты взял?

– А что тут еще подумаешь? Трупы, наверное, тоже раскапывали и сюда несли…

Странное место. Здесь, пожалуй, нет квереона. Видимо, это действительно просто база тех, кто пришел выручать людей из погибшего города. Синдромеры не тронули это место – своеобразная святыня, напоминание о былой мощи и былых идеях.

В холле стояло разлапистое забавное растение в кадке. Я потрогал его листья – мертвый пластик.

Пощупал и стойку, похожую на барную, но чистую, без отметин от упавших сигарет и разводов от кружек.

Огромный монитор прямо над головой щелкнул и налился ясным синим светом – цветом неба.

Редд моментально кинулся за стойку, я тоже шарахнулся, но не успел: если будут стрелять, то мне конец.

По экрану поплыли сверкающие облака, стрелой помчался самолет. Девушка, смеясь, придержала разлетевшиеся волосы и повернулась ко мне.

– Привет, – сказала она.

Голос, многократно усиленный, зазвенел из каждого угла.

– Привет, папа, – сказала девушка. – Мы смотрим видео вместе? Привет, Аннабель-Ли! – она помахала рукой. – Ты уже выросла? Обними папу сейчас же! Не стесняйся!

Экран погас.

Остался тусклым темным прямоугольником.

Редд зашевелился и выполз из-за стойки, привалился к ней спиной и перевел дух. Я сел рядом с ним, запрокинул голову.

Чувство, будто меня без сна и еды неделю гоняли по пустыне, правда. И плакать хочется.

– Что это? – спустя минуту спросил Редд. – На квереон не похоже.

Безмятежное небо, взлетные полосы, белоснежные самолеты и дружеская мертвая связь через пространство.

– Это Край был? – подумав, поинтересовался Редд.

– Неа. – Я только что заметил, что на пропыленном ботинке красуется рваный длинный разрез, сунул в него палец и поскреб – насквозь. Чертова колючка, такие ботинки были…

– Не Край?

– Нет. У нас там девушек не осталось. Была одна – убили.

– О как, – покачал головой Редд. – За что это?

– Кто бы знал.

– Зря вы так. Их и так днем с огнем, ночью с фонарем… Я вот не видел с прошлого года… хотя – нет. Приходила как-то одна дамочка, но не знаю, куда делась.

Некоторое время мы молчали. Я – снова принимая на себя вину за смерть Ани, Редд – потухшим взглядом рассматривая экран.

– Так что это было? – спросил он.

– Не знаю. И даже не уверен, что хочу знать.

Назад мы шли какими-то пришибленными. Остов древнего завода, высохший ручей, ломкая полумертвая трава – все это казалось мне теперь неуместным. Так бывает. Привычные вещи иногда показывают свое истинное лицо, и начинаешь понимать, что нет в них ничего такого, к чему стоило бы привыкать.

На стадии такого понимания курильщики навсегда бросают сигарету, алкоголики – намертво закручивают крышку фляжки.