Библия выживальщиков

«Наконец что-то начали делать», – подумал я. В принципе, единственными местами, где оставшиеся в живых люди смогут выжить, являются окрестности атомных электростанций, но только если их смогут обеспечить топливом минимум на восемь лет. На других электростанциях запасы топлива быстро иссякнут, а наступивший транспортный коллапс и невозможность, при такой низкой температуре и громадном количестве снега, отремонтировать разрушенную инфраструктуру ставит крест на том, чтобы пополнить эти запасы и использовать станции по назначению. К тому же газовые и нефтяные трубопроводы наверняка тоже разрушены землетрясением. Единственно дееспособными станциями могут остаться те, что находятся рядом с местами добычи угля. В принципе, там тоже должно выжить много людей. Топливо рядом, жить можно в шахтах, единственное, что нужно – обеспечить подвоз продуктов из государственных резервов.

Кроме этого указа, у всех вызвал особую обеспокоенность – а у женщин так просто панику – тот факт, что, например, в Красноярске и Новосибирске уже была зарегистрирована температура –70 градусов по Цельсию.

По этому поводу я поторопился заявить: – Ну что, ребятки! и нам надо готовиться к таким температурам, а может, и более низким. Поэтому давайте не будем сейчас скулить, а будем спокойно делать дело. Сейчас у нас с вами дело одно – надо, не дожидаясь сорокаградусных морозов, успеть прорыть ход к заброшенному подвалу. А то возьмёт и замёрзнет нафиг вся система канализации, и мы захлебнёмся в собственных нечистотах.

После такой реплики все немного подобрались и начали одеваться на работу. На улице уже было светло, но очень холодно, поэтому договорились перерывы устраивать чаще – через каждые тридцать минут. Женщин мы на улицу вообще не выпустили. Да… не сибиряки мы, это факт; пожалуй, где-нибудь в Оймяконе при такой температуре народ бы несколько часов на улице вкалывал без всякого обогрева, а мы вот по полчаса еле выдерживали.

Бригада лесорубов, напиливая по восемь стоек, привозила их, отогревалась минут по двадцать и отправлялась обратно. Я, Валера и Коля закрывали крышей наш большой зал и тоже бегали отогреваться через каждые полчаса. Гораздо реже приходили греться те, кто перекидывал снег. До половины четвёртого дня, когда уже начало темнеть, лесорубы успели сделать сорок стоек.

Мы решили в лес больше не ходить – слишком холодно, а ограничиться уже имеющимися материалами, которого по Валериным расчётам уже должно было хватить.

К обеду закончили закрывать навесом большой зал, проходы к угольному складу, сараю и гаражу. Мы даже успели поставить по нескольку стоек в направлении подвала и ветряка. Большой подснежный зал, с отходящими от него ходами, смотрелся просто великолепно, прямо как в сказке – Валера провел в зал и в ходы, закрытые навесом, электрику и наладил освещение. Наши женщины даже специально выходили из дома, чтобы полюбоваться этими сказочными пещерами – ледяные стены блестели и искрились, отражая электрический свет, к тому же в тоннелях было гораздо теплее, чем наверху, и, что самое главное, здесь не было, пронизывающего до костей ледяного ветра.

После проведённой работы и счастливого любования на такой глобальный результат нашего общего труда на обед все собрались в очень приподнятом настроении – как приятно, когда дело рук твоих не только пользу практическую имеет, но ещё и несёт в себе настоящее эстетическое наслаждение. Так что обед прошёл на небывалом подъёме, весело, и вскоре, несмотря на всё усиливающийся мороз, мы с воодушевлением стали собираться на вечернюю работу.

Вечером на улицу вышли только мужчины и девушки. Работали на каждом проходе по двое. Пары менялись через каждые двадцать минут, поэтому работа шла непрерывно и быстро. К десяти часам вечера мы закончили проход к ветряку и вырыли две трети прохода к подвалу, при этом везде установили стойки. К ужину все совершенно вымотались, поэтому долго не сидели, а, наскоро перекусив, быстро разошлись по своим спальным местам.

На следующий день до обеда полностью перекрыли проход к ветряку и ещё установили стойки в траншею, очищенную от снега, которая вела к подвалу. При этом полностью выскребли весь оставшийся снег в тоннелях. Пообедали быстро, все стремились быстрее закончить порядком надоевшую работу. До недостроенного дома, где находился нужный нам подвал, оставалось девять метров снежного покрова толщиной около двух метров. Начав работу в пять часов вечера, уже к десяти мы полностью отрыли проход и закрыли его сверху крышей. Перед уходом домой ещё раз облили водой стены получившегося тоннеля и направились на обещанный мной обильный ужин, с блюдами, не входящими в наш обычный рацион.

Помывшись в душе, все расселись за богато накрытым праздничным столом – наши дамы расстарались, и, хотя все очень устали, просидели так до трёх часов ночи. Время подъёма не устанавливали – спали кто сколько хочет.