Библия выживальщиков

На четвёртые сутки стоянки у этой заправки мы наконец пробились к горловинам топливных ёмкостей. Несмотря на то что уже стемнело и пора было идти на ужин, все единодушно пожелали вскрыть наиболее откопанный люк. Несмотря на 37-градусный холод, все собрались вокруг вырытого котлована, даже Маша и Рита с детьми вышли на улицу. Вскрывали крышку горловины топливного бака Саша и Флюр. Они ломами отбили остатки льда, потом теми же ломами подцепили крышку и вскрыли бак. Потом прожектором осветили внутренность ёмкости. Уже по тому, как медленно с корточек поднялся Саша, я всё понял, что и подтвердили его слова:

– Отсос! Пусто, как в стакане у пьяницы!

Он с досадой отбросил лом в дальний конец котлована и пошёл вместе с Флюром наверх. На их место бросились все остальные мужчины, чтобы лично убедиться в справедливости его слов. Охватившее после этого всех нас уныние трудно описать словами. Уже ни у кого не было желания вскрывать соседние баки, никто не верил, что там есть топливо. Вслед за ребятами, побросав инструменты, все понуро побрели в тёплые кунги.

Перед лестницей я немного попридержал Володю и спросил у него:

– Слушай, интендант! Скажи-ка мне, сколько у нас в запасе осталось спиртного?

Володя, не думая, ответил:

– Совсем немного, хватит на пару хороших пьянок, если считать, конечно, без спирта. Его, я не знаю, сколько осталось, он находится у Дохтура.

Я ему подмигнул и спросил:

– Ну ты всё понял? Он усмехнулся:

– Да уж тут самый тупой поймет! Хочешь устроить релаксацию? Я – за, вопрос один, какой глубины будем делать релаксацию, сколько доставать бутылок? И учти, у нас осталось только семь литровых бутылок французской водки «Грей Гооз», одна коньяка и три шотландского виски.

Я на секунду задумался и ответил:

– Да, с таким количеством народа особо не разгуляешься! Ладно, ёрш делать не будем, оставим немного на совсем уж гнилое событие. Давай-ка, друг мой ситный, доставай три бутылки водки и больше ни-ни, а если народ начнёт наезжать, ты стой мёртво, – я еще немного подумал и продолжил. – И знаешь, что ещё, Володь, достань-ка ты из резерва банку чёрной икры. Мастер от неё просто звереет, а его энергия нам завтра будет просто необходима. Он основной при запуске нашей техники, и поверь, при таком морозе это будет ему сделать совсем нелегко.

Я замолчал, а Володя посмотрел на меня с усмешкой и сказал:

– Слушай! А ты уверен, что три литра нам на всех хватит, чтобы залить неудачу, не забывай, сегодня пить водку будут все, тем более с такой закуской. Женщинам, может, достаточно, но нам-то маловато.

Я без особого сопротивления сдался и, тоже с усмешкой, произнёс:

– Ладно, чертяка, уговорил! Но только ещё одну бутылку, а потом стой как скала. И ещё – ты сейчас выстави две бутылки, потом, когда наедут, ещё одну, ну а напоследок, когда совсем придавят, доставай последнюю.

Таким образом, договорившись, мы поднялись по лестнице и самыми последними вошли в кунг. Кроме Риты, оставшейся с детьми в женском кунге, здесь были все. На лицах присутствующих явно читалось тревожно-подавленное состояние. Все были грустные и молчаливые. В помещении слышались только звуки отодвигаемых скамеек, скрип матрасов на спальных местах, на которых усаживалось большинство наших женщин, и звон посуды, когда Маша и Галя начали раскладывать по тарелкам ужин. Разговоров, а тем более шуток, как обычно, не было слышно совершенно. Первым нарушил это гнетущее безмолвие я, нарочито бодрым голосом объявив:

– Дамы и господа, в связи с неудачным окончанием нашего безумного эксперимента по поиску топлива и в целях приведения всех нас в состояние гончих псов для дальнейших поисков (прошу не путать с загнанными псами), объявляется время релаксации.

Я повернулся к Володе, театрально взмахнул руками и крикнул:

– Приз в студию!

Он также театрально сунул руки в антресоль и вытащил оттуда две литровые бутылки водки. Потом передал их Флюру, поднял правую руку и громко, фальцетом объявил:

– Это ещё не всё, господа! Сейчас вы увидите второй номер представления.

После этого он, накинув на себя верхнюю одежду и надев валенки, выскользнул из кунга. Один я знал, что он пошёл доставать из грузового отделения «газона» икру и другие консервы. У нас в этом большом отсеке был плюсовой холодильник, температура посредством термореле там постоянно поддерживалась в три градуса. Это было хорошо как для продуктов, так и для кур, перевозимых в этой же будке. Между тем уже и эти две бутылки внесли немалое оживление в унылое царство. Флюр принял бутылки у Володи, поставил на стол и кинулся доставать рюмки. Ему стали помогать Коля и Саша. На этом же пятачке, возле плиты, находилась и Маша, естественно, возникла толчея. Раздался звон упавшей и разбившейся тарелки, гневные вскрики Маши, послышались смешки, на лицах остальных, наконец, тоже появились первые за этот вечер улыбки, а через несколько минут появился Володя. Он торжественно внёс в кунг большую банку чёрной икры, несколько банок консервированной ветчины и оливок. Больше всех оживился Николай, он, потирая руки, вожделенно произнёс: