Библия выживальщиков

На этой же решётке уже стояла железная миска с замёрзшим куском чёрной икры. Края у этого куска уже начинали оттаивать, и несколько икринок лежало на дне миски. Я снял её с решётки и обнюхал икру – неприятного запаха не чувствовалось; потом, не удержавшись, ногтём отковырнул небольшой кусочек и сунул его в рот. По моим ощущениям, вкус у икры был отличный. Глядя на меня, каждый понемногу отковырнул от большого куска, а Коля не поленился взять большую ложку и наскрёб ею приличное количество оттаянной икры. Отправив добычу в рот, он с причмокиванием начал её рассасывать и через минуту заявил:

– В общем-то, ничего, правда, немного солоновата. Хотя первая, московская, партия была, пожалуй, лучше. Ну да ладно, эта тоже сгодится – под водочку будет в самый раз!

Услышав это, весь народ повалился на лавки от смеха. Саша, катаясь по мягкому матрасу нижних нар, только и повторял:

– Ой, мля, солоновата! Первая партия! Офигеть…! Ха-ха-ха!

В этот момент к нам в кунг зашли Маша с Галей, недоумённо взглянув на нас, Маша спросила:

– Мальчики, вы что, у вас истерический припадок от голода? Так рыбный суп уже варится, минут через двадцать можно будет накрывать на стол.

Я еле смог ей связно ответить:

– Понимаешь, Машунь, мы только что перед обедом прослушали лекцию Николая Палыча – «О вкусовом отличии разных партий чёрной икры». Но самое смешное, знаешь, что? Он пробовал икру из разных партий только два раза в жизни и все эти разы вместе с нами! Но Коля, конечно, знаток. А я так просто олигарх какой-то, ведь стограммовые банки с такой икрой во времена Советского Союза давали иногда в продуктовых пайках в Москве перед самыми большими коммунистическими праздниками даже таким простым инженерам, как я.

Галя, обращаясь к Николаю, сказала:

– Ну что, олигарх недоделанный, пойдём, поможешь нам принести тарелки.

Когда они ушли, мы дружно начали готовить столы к предстоящему праздничному ужину: расставлять на них тарелки, столовые приборы и принесённые закуски. Володя, как всегда кряхтя, полез за уже оприходованной им водкой. Минут через десять в кунг ввалились все наши женщины и дети, прихватив с собой и собак. Все засуетились, сразу стало шумно и весело. Пока рассаживались, появился Николай. Он, сгибаясь, внёс большую кастрюлю с рыбным супом. Поверх неё, на громадном блюде, горкой лежали большие дымящиеся куски осётра.

Давно мы так не пировали; после первой партии варёного осетра Флюр принёс вторую, уже с варёно-копчёной севрюгой. Оказывается, он успел, пока мы копались на корабле в поисках сокровищ Эльдорадо, найти в запасах кока коптильню, дрова и множество ольховых щепок и, при содействии женщин, втайне от нас, приготовил большую порцию копчёной севрюги.

После уничтожения всей отваренной и закопченной рыбы, а также выставленной водки, мы ещё долго сидели – пели песни, дурачились, в общем, веселились. После найденного запаса солярки у всех появилась лёгкость на душе и уверенность, что всё у нас получится, и мы стабильно двигаемся к счастливому будущему. Потом женщины нас покинули, а мы продолжили расслабляться.

Однако вскоре я заметил, что Саша сел в сторонку на табурет, разложил на кухонной столешнице бумаги, принесённые из капитанской каюты, и внимательно их изучал. Периодически поглядывая в его сторону, я, наконец, не удержался и привстал, чтобы глянуть, что он там рассматривает. Это были какие-то карты. «Наверное, подробно изучает наш маршрут», – подумалось мне. Я успокоился и с энтузиазмом присоединился к поющим под гитару ребятам.

Когда мы перешли к песням из репертуара Высоцкого, вдруг Саша встал, подошёл к обеденному столу, кинул на него кипу карт и сказал: