Библиотечка журнала «Советская милиция» 3/27

В этой странной ночи вдруг сипловато сказали:

- Закурить бы.

Бочкуха шевельнул плечом, готовый закурить.

- Потерпишь, - буркнул капитан.

- Мне б спросить кое о чем…

- О чем?

- За что стараешься, парень? - глухо, но напористо заговорил задержанный. - Премию хочешь в размере оклада? Иль дополнительный отпуск на шесть ден? Али приобрести за нас цветной телевизор?

- Не дадут? - полюбопытствовал Вадим.

- Шире варежку разевай, - почти весело вдруг вставил старый знакомый.

Петельников втянул носом воздух: кислый запашок обволакивал этого Олега, который, видимо, трезвым был только однажды - тогда на пляже.

- Неужели вы цветного не стоите? - развеселился и Петельников.

- Чего время терять да зубы скалить! - озлился Бочкуха. - Вон твое счастье лежит, в этих безделушках. Никто, окромя нас да придурошного старика, о них и не знает. Отпусти, сбежали, скажешь… А золотишка, мол, и не видел. Не будь дурнем, парень, такого фарта тебе не подвалит…

- И сколько дадите? - полюбопытствовал оперуполномоченный.

Надежда так и рванула Бочкуху вверх, как обескрыленную птицу:

- Кило хватит?

Он бы взял - показать ребятам в своем райотделе. А то ведь не поверят. Значит, так: он входит, вытаскивает из карманов изделия и кладет на стол начальнику. Что это? Золотишко, ровно кило. Откуда? Привез с юга. Как так? Заработал частным сыском. А вас теперь звать случайно не Монте-Кристо?

- Ну?! - остервенело спросил искуситель.

- А сколько тебе лет? - вдруг поинтересовался Петельников.

- Пятьдесят четыре.

- Ого! Уже можно звать «папаша».

- И что?

- А то, что пятьдесят четыре года прожил, и все зря.

- Почему же зазря? - насторожился плоскоскулый.

- Неужели за пятьдесят четыре года, дядя, ты не нашел в жизни ничего дороже золота?

- А и не нашел! - отрезал Бочкуха. - Ты ж дурило, тебе ж счастье прет в руки, а ты его пинаешь. С золотишком ты же царь жизни! Бабу какую хошь, товар какой хошь…

- И все?

- Чего все?

- Кроме баб и товара, больше ничего и не знаешь?

- А ты знаешь?

- Эх, дядя. Да купался ли ты в море? В нем же одуреешь от счастья…

- Парень, ты пощупай золотишко-то, пощупай! - не сдавался Бочкуха.

Вадим пощупал. Оно оказалось холодным. Странно: драгоценный металл, из-за него идут на преступления, а он, как покойник.

Августа не возвращалась. Видимо, позвонив в милицию, она пошла искать отца.

Ночь шла на убыль. Потускнела луна и сдвинулась к горизонту.

Машина появилась почти бесшумно, вынырнув откуда-то из табачных зарослей. Она резко тормознула у дома. Три фигуры пересекли свет фар и вошли во двор. Они стали у крыльца, рассматривая темные окна.

- Сюда! - крикнул Петельников.

Трое мгновенно оказались у сарая. Высокий, худощавый парень в очках окинул всех быстрым взглядом и строго приказал:

- Ваши документы, гражданин.

Капитан вытащил удостоверение. Приехавший глянул в него, протянул руку и улыбнулся:

- Начальник отделения уголовного розыска Куликов.

Потом было то, что бывает на любом месте происшествия: следователь, понятые, протоколы… Только Петельников чувствовал себя необычно в роли свидетеля. Он сидел в большой и чистой комнате Августы и строчил свои показания. Поставив роспись после стандартной фразы «Записано собственноручно», он вдруг понял, что утомился так, как никогда не уставал на работе. Перевалив все на чужие плечи, он расслабился, и на него накатило какое-то безразличие. Тяжелая дрема легла на глаза…

Когда он их открыл, то увидел перед собой Куликова, который тихо спросил:

- Устал, капитан?

- Есть чуть-чуть. Кончили?

- Да. Этот Бочкуха у нас давно на примете. Жадный, дачников пускает и в сарай, и в прачечную… Спекульнуть не прочь. А второй - его племянник. Приехал погостить.

- А золото откуда?

- Григорий Фомич перестраивал сарай, копал яму и нашел клад. Еще дореволюционный. Спрятал в ту же яму и пошел на радостях к Бочкухе: мол, куда сдавать, да как… Те его и схватили, на «Москвича» - ив дом над обрывом. Все-таки заставили сказать, где лежит золото. Дальше ты знаешь…

Дальше он знал.

Открылась дверь, впустив Августу и седоватого худого старика с белесой щетиной на лице.

- А это ваш спаситель, - сказал ему Куликов.

Старик засеменил к Петельникову:

- Спасибо, сынок! Я ведь про тебя давно знаю. От этих бандитов. Ты ночью приходил, они тебя и заприметили. Испугались. Вот племянничек и пошел охотиться на тебя. А бутылочку мою они прозевали. Я-то и не надеялся. Издевались, поганые, только что не били…

Вадим смутился, увидев слезы в голубовато-прозрачных, как у Августы, глазах. И окончательно покраснел, когда Григорий Фомич обнял его.

- Капитан, какая нужна помощь? - спросил Куликов.

За окном уже стоял яркий день. Жара сочилась сквозь стекла, как горячий сироп. Фиолетовое марево оплавляло горы.

Вадим потер лоб:

- Мне вот что нужно: выспаться и билеты на завтрашний самолет. К матери поеду.

- Тогда едем в гостиницу, - предложил Куликов.

- Какая гостиница!? - высоким голосом почти крикнул Григорий

Фомич. - Да моя хата лучше всякой гостиницы. Сначала отобедаем, а потом уж спать…

- Спать только в беседке, - согласился Петельников.

Начальник отделения пожал ему руку, пообещав заехать вечером