Библиотечное дело. Избы-читальни. Клубные учреждении. Музеи

А вот сейчас с чем мы подходим? Сейчас, когда в деревне так все зашевелилось, это отзывается и на городе; когда в городе быстрыми шагами идет индустриализация, сейчас опять встают те же самые вопросы, которые стояли в 1918 г., но мы уже лучше вооружены к их разрешению. Мы уже знаем, что для того, чтобы механизировать быт (то, о чем так хорошо писали в свое время Коллонтай, Самойлова, Инесса Арманд, все мы писали об этом в 1918–1919 гг., и это повисло тогда в воздухе), нужен ряд мероприятий, и это можно сейчас осуществить. Мы знаем, что нужен фонд, что надо бороться за то, чтобы этот фонд дали, надо, чтобы ЦИК помог, чтобы женщины, поселившиеся на голой земле для того, чтобы из себя воспитать организаторов колхозного движения, не остались одинокими, а чтобы государство пришло им на помощь. Теперь нам ясно, где и как надо добиваться. Есть комиссии по улучшению труда и быта, путь сейчас обозначен совершенно ясно; что делать и как делать теперь гораздо яснее. Многие вопросы ставятся вновь с той четкостью, с какой они ставились в 1918–1919 гг., но, кроме этой четкости, есть уже большие организационные навыки. Сейчас будут не только одни разговоры, или одни порывы, одни попытки, которые ни к чему не приводят; а все то, что проделано за эти годы, будет учтено, учтем то, что проделано, и пойдем дальше.

Вопрос о детских домах ставился и в 1918 и 1919 гг. Тов. Ленин и другие тогда очень много писали по этому вопросу: надо-де, чтобы все дети в детских домах воспитывались. А что вышло с детскими домами? Обслуживать мы их не умели, это оказалось трудно, затем все детские дома брать на государственный счет оказалось не под силу государству. Так что детские дома только для беспризорных ребят. А теперь? Теперь в совхозах, колхозах опять встает вопрос: нужны детские дома, но не такие детские дома. — куда сунут беспризорных ребят, а такие, в которых бы все дети получали общественное воспитание.

Общественное воспитание — сейчас не только название. Вот мы видели в Москве слет пионеров. Пионеры — как раз те ребята, которые получают общественное воспитание в своих организациях. На тех, кто видел слет этих пионеров, он произвел чрезвычайно сильное впечатление. Мы видели ребят, их приехало 8 тысяч, да еще московские ребята. Мы видели кадры нового поколения, которые уже на старое поколение непохожи. Когда открывался слет на стадионе «Динамо», где собралось 48 тысяч человек, где были рабочие от производства, больше 20 тысяч ребят, когда все видели организованность ребят, ребята были не только московские, но и из далеких республик, видели, как они организованно действуют, организованно выступают, и это на всех производило громадное впечатление. Рядом со мной сидел Горький. Так он от волнения не мог даже и говорить ничего, слезы у него на глазах были. Видел, как давнишняя мечта, что ребята наши вырастут организованными, вот теперь осуществляется. В парк культуры ходили, в парке культуры была устроена столовая для пионеров. Каждый день 8000 ребят утром кормились, обедали потом и с собой им давали еще пищу. Когда видишь, как ребята идут в столовую, быстро моют руки, как все это происходит организованно, чувствуешь, как растет новое поколение. Найдены уже пути общественного воспитания.

Потом эти пионеры ходили в наркоматы — и в наркоматах устраивали с ними собеседования. Даже четверо из ребят попали на заседание Совнаркома. И все глядели на наше новое поколение: как какая-нибудь девушка или какой-либо мальчонка разговаривает по поводу всяких вопросов, как трезво подходит ко всем вопросам, как знает жизнь, — и на всех это производило очень большое впечатление. Правда, ребята были отобраны наиболее сознательные, наиболее организованные, — но все же, подумать только, разве лет пятнадцать тому назад могло бы быть так, чтобы пришли в министерство ребята, приехавшие из каких-то глухих деревень, и стали бы говорить, какие школы надо поддерживать и т. д.? Ребята употребляли такие слова, как бюджет и смета. В Совнаркоме один парнишка говорил о том, что надо дать денег и на школы крестьянской молодежи, но это не из тех сумм, которые ассигнуются по линии народного образования, а Наркомфин должен изыскать другие источники. Слет тоже показал весь сдвиг нашей жизни и то, в каких условиях наши ребята растут, показал, как меняется у нас жизнь.

Рабочие разбирали ребят к себе по домам. Потом ребята рассказывали, как рабочие встретили их. И сами рабочие рассказывали, как им приятно было у себя иметь этих пионеров. И пионеры рассказывали: «Придем вечером поздно с барабанным боем в поселок; сейчас все выходят, малыши берут каждый своего пионера за руку и ведут домой — наш пионер». Все это, конечно, кусок совершенно нового быта.