Библиотечный шпион

Взрывчатка так не оттягивала Элейн руки, как причудливо изогнутая деталь, прижатая к стенке корзинки. Она напоминала скалку, только тоньше и куда тяжелее. Сверху ее прикрывали несколько жалких, курам на смех, морковок, пучок брюквы и недельная норма хлеба. Вернее, тот хлеб, который Элейн удалось найти и купить, – далеко не всегда его удавалось получить даже по карточкам.

Это была уже четвертая деталь, которую Элейн несла из третьего по счету гаража, где они хранились. Впереди показалась больница «Гран-Бланш», а значит, оставалось немного. Элейн перевесила корзинку на другую руку, стараясь не клониться слишком сильно вбок под грузом своей ноши, опасаясь привлечь внимание, особенно так близко от места назначения.

В противоположном конце улицы возникла Дениз с детской коляской, которая заметно просела посередине. Девушка толкала ее в сторону широко раскинувшегося белого здания с цифрой «35» над входом, и Элейн поспешила вперед, чтобы открыть дверь. Дениз въехала внутрь с ловкостью заправского гонщика, так что колеса коляски протестующее взвизгнули.

– Печатные платы, – пояснила Дениз.

– А где ты взяла коляску? – Элейн захлопнула дверь, и гулкое эхо разнеслось в просторном пустом коридоре.

– Это моя. – От напряжения костяшки на руках Дениз побелели. – Моей дочери.

По всей видимости, на лице Элейн отразилось такое потрясение, что Дениз фыркнула.

– А что тебя удивляет? Думаешь, почему я так рьяно борюсь с оккупацией? Я не хочу, чтобы моя Софи выросла в мире, где туго с едой и еще хуже со свободой, и где вся ее роль сводится к тому, чтобы рожать детей и обхаживать мужа.

– Она живет с тобой? – спросила Элейн прежде, чем успела обдумать свои слова.

– Нет, с моей матерью. – Дениз остановилась перед очередной закрытой дверью, которую Элейн распахнула перед ней.

Сотни вопросов теснились на языке – как давно Дениз не виделась с дочерью, как тяжело переживает разлуку. Но сердце каждой из них было настолько изранено, что они предпочитали не углубляться в личные темы.

– Мой Яков – еврей, – помедлив, продолжила Дениз. – Пьер сделал всем нам новые документы, благодаря которым моя дочь жива и в безопасности. – Ее обычно пронзительный взгляд смягчился от невысказанной благодарности. – И мой муж и дочь – не единственные евреи, которых Пьер спас в эти ужасные времена.

Для скольких же людей Жозеф сделал что-то героическое! Это осознание с новой силой заставило Элейн желать его возвращения. И боль от разлуки снова полоснула ее, как ножом.

Дениз покатила коляску дальше, словно этого разговора и не произошло, но на Элейн он произвел впечатление, которое – она знала – не потускнеет никогда.

* * *

У груды деталей, которые Элейн и другие женщины с таким трудом приносили на склад, обнаружился какой-то мужчина с темными, по-военному коротко остриженными волосами. Он сидел на корточках, небрежно зажав в руке тряпку, и задумчиво изучал запчасти, а рядом возвышалась полусобранная конструкция, напоминавшая скелет чудовища, с темными костями, покрытыми радужной блестящей пленкой масла. При появлении женщин он встал на ноги и направился к ним навстречу. В огромном пустом пространстве от звука шагов и надрывного скрежета коляски металось громкое эхо, и когда присутствующие замерли, тишина показалась оглушительной.

– Марсель. – Мужчина протянул руку, заметил испачканные в смазке пальцы, поморщился и вытер их об тряпку. От смазки в воздухе стоял тяжелый густой дух. – Спасибо за то, что помогаете перенести станок, я знаю, что это нелегкая задача.

Элейн оглядела металлическое чудище.

– Полагаю, собрать это будет потруднее.

Марсель досадливо усмехнулся.

– Учитывая количество составляющих, потребуется месяц, а то и два. – Он вынул плату из коляски, и пружины, освободившись от груза и распрямившись, прибавили ей несколько сантиметров.

Элейн выудила из корзинки деталь, похожую на скалку, отнесла к другим и, заинтересовавшись, принялась разглядывать полусобранный механизм, гадая, как должны соединяться между собой запчасти.

Марсель подошел и встал рядом.

– Имели дело с «Ронео»?

– Совершенно верно, – подтвердила Элейн, пытаясь понять, откуда он узнал.

– У нас есть один. – Марсель ткнул рукой на одну из полок. – Я буду очень рад, если вы согласитесь поработать с ним.

Мысли Элейн понеслись вихрем – если ей доверят «Ронео», она станет важным звеном, помогающим привлечь в Сопротивление новых участников. Она внесет собственный вклад в создание материалов, которые откроют колеблющимся французам, насколько безосновательны их надежды на то, что в новом году будет достаточно еды, что топлива хватит на всю зиму, что оккупанты наконец оставят их в покое. Чем чаще их иллюзии будут сталкиваться с правдой, тем скорее они захотят помочь Сопротивлению.

А учитывая ее навыки, Элейн станет важной составляющей этого процесса.

Даже не оглянувшись на Дениз, чтобы увидеть ее реакцию, Элейн согласно кивнула.

– Почту за честь.