Библиотека географа

В углу бесформенной кучей лежал мешок из джута. Омар нагнулся, чтобы поднять его, и увидел деревянный сундучок, стоявший в каменном алькове за одним из очагов. Он встряхнул его, и в деревянном чреве что-то загремело. На сундучке висел замок, но не слишком большой и крепкий. Омар хотел было положить сундучок в мешок, но его очертания проступали сквозь мешковину; кроме того, мешок оказался маловат и использовать его было бы несподручно. Тогда он схватил тяжелый каменный сосуд и с размаху ударил им по замку. Тот с негромким щелчком раскрылся. Омар вытряхнул содержимое сундучка в мешок, распределив таким образом, чтобы его можно было подвязать к поясу, и снова выглянул из люка. Королевские солдаты сидели на ступенях лестниц, и со стороны можно было подумать, что они дремлют. Омар, однако, не был в этом уверен, хотя они застыли в одинаковых позах словно украшавшие интерьер статуи. Вор решил было отсидеться на верхнем этаже, но из еды у него была лишь пригоршня сушеного гороха. Кроме того, если солдаты пришли в этот дом, чтобы именем короля взять его под охрану, то рано или поздно они доберутся и до темного помещения на втором этаже.

Омар открыл люк, неслышно, как кошка, соскользнул по приставной лестнице вниз и оказался на площадке, где сходились две лестницы, что вели из холла. Легко перебросив тело через перила балюстрады, он ухватился за них руками и некоторое время раскачивался в воздухе словно маятник, все увеличивая амплитуду, и наконец спрыгнул на пол в центре зала. Сидевшие на ступенях солдаты встрепенулись и вскочили, но Омар достиг двери первым, выбежал из дома и во всю прыть помчался по тропе, ведущей вниз с холма.

— Тебя видели! — кричали солдаты, бросившись вдогонку. — Тебя, вор, видели люди короля, и ты ответишь за свое преступление.

Ночь он провел в зарослях, а проснувшись, обнаружил, что нежные губы, которые протягивала ему во сне прекрасная гурия с янтарной кожей, в реальности оказались теплым влажным носом любопытного ежика. Он так спешил, что с сумерками достиг Палермо. Он, как никто другой, знал здесь все темные аллеи и проходные дворы и без всяких осложнений, никем не замеченный, добрался до маленького покосившегося домика у самого моря, где запах водорослей и гнили смешивался с ароматом рыбы, жарившейся на розмариновых поленцах, благоуханием цветущих яблонь и табачным духом, доносившимся из окна.

Омар едва успел просунуть голову в дверь, как услышал трубный голос, предложивший ему назвать свое имя, род деятельности, а также выбрать, быть ли ему утопленным, повешенным, сожженным заживо или лишенным кожи.

— Пугай тех, кто живет в покое и достатке, дядя. За последние два дня меня уже настращали.

В домике послышался оглушительный смех, способный, казалось, всколыхнуть корабельные паруса.

— Привет тебе, о мой нечистый на руку Омар! Входи, присаживайся. Может, заодно поешь, составишь старику компанию?

Омар вошел в домик и увидел при свете масляной лампы своего дядю Фейсала. За то время, что они не встречались, дядя, казалось, стал еще больше. Вообще, глядя на него, можно было подумать, будто он увеличивается в размерах вместе с городом, который рос словно на дрожжах. Однако Фейсала нельзя было назвать толстым. Скорее массивным и значительным, нежели тучным и громоздким. Он обладал темным, будто опаленным огнем лицом, внушительной осанкой и медлительными манерами, словно положил себе за правило двигаться только в случае крайней необходимости. Все это придавало ему сходство с каменным изваянием. Шрам в форме арабской буквы «фаа», начинавшийся над правой бровью, пересекал почти пол лысой головы, а борода размером с орлиное гнездо росла будто прямо из носа и достигала живота. Глаза же были мутно-белые и имели странное отсутствующее выражение.

Омар обучался воровской профессии у Фейсала, пока последнего не схватили в доме торгового агента молодого герцога и не приложили к его глазам раскаленный клинок. Теперь Фейсал руководил преступниками в Палермо из своей покосившейся хижины в районе доков. Хотя Омар никого не заметил рядом с его домиком, он знал, что дядю охраняют, причем не менее тщательно, чем самого короля. Фейсал поднял руку и пошевелил в воздухе пальцами. В следующее мгновение в комнате возник высокий человек с мечом на боку и, даже не взглянув на Омара, поставил перед ним поднос с финиками, миндалем, хлебом и сыром.

Омар ел шумно и жадно, не предложив дяде ни кусочка. Фейсал сидел рядом, наставив на племянника слепые глаза, словно они могли видеть.

— Расскажи мне, что случилось, мой мальчик.

— Меня видели. Королевские солдаты видели меня с украденными вещами в доме фаворита короля, поэтому мне надо срочно убраться с этого острова. Не важно куда и каким способом, но я должен отсюда уехать, поскольку если меня поймают, то… — Омар даже застонал при мысли о том, что может с ним произойти в этом случае.

— Да, физическая боль страшнее всех законов против воровства, которыми ты пренебрег, — задумчиво сказал его дядя. — Скажи, что ты украл и где именно тебя видели?