Библиотека географа

Разве вся наша Вселенная не есть, в сущности, подобие алембика, что стоит на полке у Создателя? Практикуя наше учение о трансформации при посредстве собственных малых сосудов, не воспроизводим ли мы таким образом работу Господа в миниатюре? Заявить подобное во весь голос означает быть ошибочно принятым за богохульника, хотя на деле мы являемся наиболее преданными адептами и последователями Господа, наша миссия — святая и богоугодная, а наши эксперименты не что иное, как молитвы, самые горячие и проникновенные, как бы ни порицали нас за это все существующие ныне церкви, кроме нашей собственной.

Александрийский трактат. О естественных практиках

Ранней весной 1154 года, когда заморозки более не угрожали росткам дикого шалфея, а садовники сняли полотнища, укрывавшие кроны королевских лимонных, апельсиновых и оливковых деревьев, король Сицилии Роджер II пригласил своего географа к себе во дворец в Палермо. Географ был одновременно картографом, травником, композитором, лютнистом, иллюстратором и философом и звался Юсеф Хадрас ибн Аззам абд-Салих Джафар Халид Идрис, оставшийся в истории под именем Идриси, странствующего книжника из Багдада. Его происхождение и ранние годы жизни окутаны тайной. Некоторые хроники утверждают, будто он родился в богатой купеческой семье в Тунисе; другие говорят, что он был родом из бедной семьи и провел детские и юношеские годы в Аллепо, зарабатывая себе на жизнь попрошайничеством. Кое-где упоминается доставшийся ему от природы высокий пронзительный голос, а также такой сомнительный дар, как умение не всегда достоверно предвидеть события. Еще меньшей веры заслуживают утверждения, будто он сын Соломона бен-Аврама, слепого раввина из Мерва.

Сначала Идриси стяжал славу искусного переписчика, затем иллюстратора, а несколько позже — советника Харуна аль-Харуна из города Язда, чьи узкие извилистые улицы обеспечивали циркуляцию прохладного воздуха даже под палящим солнцем пустыни. Из Язда он по распоряжению халифа переехал в Багдад, где создал тридцать шесть библиотек, ставших знаменитыми во всем цивилизованном мире, включая христианский. Школяры, имамы, музыканты, ученые, верующие и священнослужители от Кордовы до Бухары приезжали в Багдад с манускриптами в руках. Всем им дозволялось скопировать одну из хранившихся в этих библиотеках книг в обмен на привезенную с собой рукопись. Таким способом Идриси поддерживал процветание созданных им книгохранилищ, богатства которых со временем превысили сокровища знаменитой Александрийской библиотеки. Это произошло незадолго до того, как некое бедствие, о котором мы не будем здесь упоминать, обрушилось на сей несчастный город.

Злой и бесчестный советник багдадского халифа завидовал успеху Идриси. Ему было невмоготу слышать, как его хозяин превозносил достоинства «этого презренного переписчика». И вот по городу поползли слухи о странных религиозных воззрениях библиотекаря и его слишком тесной дружбе с любимым племянником халифа. Идриси бежал из столицы и осел в вольном городе Бейруте, который, впрочем, до такой степени был наводнен шпионами и разными отчаянными людьми, что библиотекарь, почувствовав угрозу своей безопасности, сел на корабль и отплыл на Сицилию. Правивший на острове король, имевший склонность к наукам, был наслышан о его ученых трудах, где он, в частности, писал о пользе, которую может принести коже и кишечнику человека регулярное употребление первоцвета некоторых видов дикого чертополоха.

В Сицилии Идриси получил должность королевского географа и травника и стал заведовать плантацией лечебных растений и несколькими фруктовыми садами, под благодатной сенью которых любили прогуливаться король и королева, когда в Сицилии начинался жаркий сезон. Король Роджер часто приглашал Идриси, чтобы обсудить с ним картографические проекты, становившиеся все более масштабными и амбициозными. На его первой, весьма своеобразной, карте-выкройке был отображен каждый стежок, каждая вышивка и украшение на парадной мантии королевы. Вторая карта содержала развернутое изображение находившегося в его ведении сада с указанием точного местоположения каждого растения, травки, цветочка, кустика или деревца, которые там росли.