Библиотека мировой литературы для детей, том 49

Говорил. Помнишь, ты хотел с мамой и с бабушкой в театр пойти? Ты тогда сказал: «Ну и тяжелы вы на подъем, домкратом вас с места не сдвинешь!»

— Ну, довольно тебе, — несколько смущенно говорю я. — Почему ты должна повторять, как попугай, глупости, которые иногда говорят взрослые?

Маргаритка смотрит на меня с удивлением:

— А откуда я знаю, что глупость, а что нет?

Попав в затруднительное положение, я стараюсь переменить разговор.

— Давай-ка скорее поедим, нам надо спешить. А об этом поговорим в другой раз.

Мы обедаем второпях и без четверти два подходим к кинотеатру. Входим в фойе, и… какая неожиданность!.. Вы можете догадаться, кого мы встретили? Нет, конечно. На лестнице, ведущей на балкон, держа руки в карманах длинных штанов, стоит наш главный разведчик — тот самый Тошко, который вместе с нами летом пережил столько приключений на Ропотамо.

— Здравствуй, Тодор! — весело приветствую я парня и подаю ему руку.

— Здравствуй, профессор! — оправляется от смущения Тошко: он здоровается со мной и снова засовывает руки в карманы.

Маргаритка в это время неизвестно почему прячется у меня за спиной.

— А-а-а! — удивляюсь я. — Что же это, вы забыли друг друга, что ли? Вы бы хоть поздоровались!

Тошко неохотно вынимает из кармана руку. Маргаритка так же неохотно пожимает ее и опять прячется у меня за спиной.

— Ну, ты что тут поделываешь, Тодор? — спрашиваю я.

— Взял билет на «Случай На границе», на четыре часа.

— Ты, выходит, где-то недалеко живешь?

— Где там! У самого Русского памятника.

— И сам пришел сюда?

— А то как же! Что я, маленький ребенок?

В это время Маргаритка меня дергает сзади за пальто:

— Папа, послушай, что я тебе скажу.

— Ну, говори!

— На ушко.

Я наклоняюсь, не в силах понять, в чем тут дело.

— Папочка, давай выйдем немножко на улицу! — шепчет она.

— Зачем?

— Так просто.

— Глупости! Разве тебе не хочется поговорить с Тошко? Такими друзьями были в Приморском! Тодор, почему ты у нее не спросишь, где лодка?

— А чего тут спрашивать? — говорит Маргаритка. — Лодка лежит дома. Папа, давай выйдем, ну, я прошу тебя! Тут очень душно! До свидания, Тошко!

— До свидания! — холодно отвечает Тошко и, безразлично насвистывая, удаляется.

Что бы это могло означать, черт возьми! Или тут что-то такое, чего я не могу, понять? Ведь они расстались в Приморском очень сердечно, обещали приходить в гости друг к другу, откуда же сейчас эта холодность?

Мы с Маргариткой выходим на улицу.

— Ну? — спрашиваю я. — Что это за история? К чему все это?

— Так просто.

— Как это — так просто! Я тебя спрашиваю, что все это значит?

Маргаритка смотрит в землю и смущенно теребит платочек.

— Отвечай же!

— Что… А то, что он мальчишка.

— Ну и что из этого? Разве в вашем классе нет мальчишек?

— Есть, но там другое… Да и они уже не хотят с нами играть.

— Вот те на! А почему они не хотят с вами играть?

— Потому что мы девчонки.

— Кто тебе внушил эти глупости? Разве в пионерской организации вас делят на девчонок и мальчишек?

— Не делят, но…

— И правильно делают, что не делят. Ну-ка, пойдем обратно, и ты увидишь, вы опять станете такими же друзьями, какими были.

Глаза Маргаритки наполняются слезами.

— Папочка, прошу тебя, не надо!

— Но почему? — начинаю я выходить из себя.

— Ох, как ты не понимаешь! Он же будет… смеяться надо мной.

— Как то есть будет над тобой смеяться! С какой стати? Что же в тебе смешного?

Маргаритка молчит, по ее щекам скатываются слезы. Я кладу ей на плечо руку и привлекаю к себе:

— Что с тобой, моя девочка? Признайся папе и увидишь, тебе полегчает.

— Он… он… — всхлипывает у меня на груди Маргаритка, — ведь он увидит, что я хожу смотреть детские картины… Да еще с отцом… как ребенок какой-нибудь… Знаешь, как над нами смеются…

— Ох, глупышка, глупышка! — усмехаюсь я, поглаживая ее светлую головку. — Так вот оно в чем дело, глупышка ты моя…

И вдруг я понял, что как-то совершенно незаметно Маргаритка перестала быть ребенком. Об этом надо будет серьезно поговорить с мамой. Нам необходимо призадуматься. Да, да, необходимо призадуматься. Ведь Маргаритке уже одиннадцать лет.

Роза Лагеркранц ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ

Между тем весна идет, со дня на день лето начнется! Не успели оглянуться, как уже июнь, июнь на пороге и конец занятий!

Когда наступает последний день, Самюэль Элиас встает на восемь минут раньше обычного, спускается во двор и собирает цветы для учительницы. Это папа ему посоветовал. Самюэль Элиас не знает, как они называются — маленькие такие белые звездочки! С черной точечкой посередине!

Учительница просто счастлива, когда он перед началом представления тихонько подходит и протягивает ей букетик. Она сейчас же идет за стаканом с водой и ставит цветы на кафедре, чтобы видели все дети и их родители. С того места, где сидит Самюэль Элиас, цветы видно отлично, но в ту самую минуту, когда он говорит себе, что они очень красиво смотрятся, к нему поворачивается его худший друг, у которого никогда не хватило бы сил встать на восемь минут раньше, чтобы собрать цветы для учительницы!