Читаем Библиотека Ошо: притчи путника полностью

Шах, довольный, сказал:

— Ты назвал все признаки верно. Назови же сам предмет!

Юноша подумал и сказал:

— Мельничный жернов!

— Сколько примет установил ты силой знанья! — воскликнул шах. — Но нет у тебя разума понять, что не может жернов поместиться в руке!

<p>О разнице между городскими воротами и устами </p>

Жил-был один мудрый восточный повелитель. Никто не мог превзойти его в уме и сравняться с ним в богатстве. Однажды визирь пришел к нему с печальным лицом: «О великий султан, ты самый мудрый и самый могущественный. Но что же я услышал, когда ездил по стране? Люди везде возносили тебе хвалу, но были среди них и те, кто плохо о тебе отзывались. Они насмехались над тобой и бранили твои решения. Как может быть такое неповиновение в твоем царстве!»

Султан снисходительно улыбнулся визирю и ответил: «Как и любой в моем царстве, ты знаешь о моих заслугах перед народом. Семь провинций подчинены мне. Семь провинций под моим господством стали богатыми и преуспевающими, везде процветают ремесла и торговля. В семи провинциях люди любят меня за справедливость. Конечно, ты прав, я могу многое. Я могу велеть закрыть на засов все до единого ворота своих городов, но-закрыть рот своим болтливым подданным я не в состоянии».

<p>Небольшая разница</p>

Один восточный властелин увидел сон, будто у него выпали один за другим все зубы. Напуганный, он призвал к себе придворного толкователя снов. Тот выслушал его и сказал:

— Повелитель! Сон говорит о том, что вскоре ты потеряешь всех своих близких.

Властелин разгневался и велел бросить несчастного в тюрьму. Затем призвал другого толкователя. Тот, выслушав сон, немного подумал и сказал:

— Господин мой! Сон говорит о том, что ты переживешь всех своих родных.

Властелин несказанно обрадовался и щедро наградил толкователя снов за это доброе предсказание. Придворные очень удивились.

— Ведь ты сказал ему то же самое, что и твой бедный предшественник, так почему же он был жестоко наказан, а ты вознагражден? — спрашивали они.

На что последовал ответ:

— Мы оба одинаково истолковали сон. Но все зависит не от того, что сказать, а от того, как сказать.

<p>Золотая муха</p>

Жил-был человек по имени Саляр, который всегда знал, что следует делать, а чего не следует. Он был настолько учен, что стал личным помощником Муф. тт Зафрани, известного судьи. Однако Саляр не знал всего, и даже в том, что он знал, он не всегда действовал в соответствии со своим знанием.

Однажды, когда он отставил в сторону стакан со сладким соком, маленькая сверкающая золотая мушка опустилась на край стакана и отпила глоточек

Так происходило день за днем. Мушка подросла, и Саляр смог ее разглядеть. Через несколько недель, когда Саляр изучал запутанную судейскую проблему, он в задумчивости поднял глаза и увидел, что муха намного крупнее, чем она должна быть. Он махнул рукой. Муха поднялась в воздух и улетела прочь. Когда бдительность Саляра ослабла, она спустилась вниз, села на край стакана и опять отпила большой глоток.

Дни шли за днями, муха становилась все крупнее и пила все больше. Она и выглядеть стала по-другому. Саляру понадобилась палка, чтобы отгонять ее. Временами муха начинала видеться ему как нечто похожее на человека. Конечно, это был джин, а совсем не муха и не человек

Однажды Саляр закричал на муху, и, о ужас, она ответила ему:

— Я беру не так уж много твоего напитка и, кроме того, я красавица, разве не так?

Саляр испугался и смутился. Со временем он начал даже получать некоторое удовольствие от посещений мухи. Он наблюдал, как муха танцевала, и думал о ней почти непрерывно. Работал он все меньше и меньше, а чувствовал себя все слабее и слабее. У Саляра начались неприятности с муфтием, поэтому он решил покончить с мухой и нанес ей ужасающий удар палкой. Та улетела, сказав:

— Ты покалечил меня за то, что я хотела быть твоим другом. Прощай.

Саляр обрадовался, сказав себе: «Я побил ее, значит, я сильнее, будь она человек, джин или муха».

Но муха появилась опять. Огромная, она спустилась с потолка, подобная сверкающему озеру в форме человека. Протянулись две гигантские руки и схватили Саляра за горло.

Когда пришел Муфтий, разыскивающий своего помощника, тот лежал, задушенный, на полу. Боковая стена дома была проломлена в том месте, где прошел джин. И на побелке остался отпечаток его ладони, огромный, как бок слона.

<p>Рыба и океан</p>

Жила-была рыба, простая рыба. Однажды она, наслушавшись восторженных рассказов об Океане, решила, что должна попасть туда, чего бы ей это ни стоило.

Рыба пошла к разным мудрецам. Многим из них нечего было сказать, но они городили всякую чушь, чтобы выглядеть великими учителями в глазах глупцов. Одна из этих рыб сказала, что для достижения Океана нужно практиковать позы первой ступени восьмеричного пути безупречно плывущих рыб. Другая рыба-гуру учила, что путь в Океан лежит через изучение миров просветленных рыб. Третья вещала:

— Единственная возможность — это повторять все время мантру «Рам-рам-рам...» Только тогда откроется путь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное