Библиотека потерянных вещей

Это было правдой, но я все равно добавила:

– До выпуска еще полно времени.

Подмигнув мне, мистер Пенн ушел, и его удаляющаяся фигура на полсекунды заняла все поле моего зрения, а потом ее сменила выворотная балетная походка Брин Хамболдт. Она подплыла ко мне, вся из мышц, с идеальной осанкой, и остановилась рядом, поставив ступни в первую позицию.

– Почему бы тебе не переехать в шкафчик в коридоре для выпускников, как сделали все мы? Тогда мне не пришлось бы переться так далеко, чтобы спросить тебя про пятницу, – начала Брин. – Даже твоя мексиканско-кубинская сестра-близнец туда переехала.

Я закатила глаза. Честно говоря, с Брин мы были не то друзья, не то полудрузья-полувраги. Если совсем честно, она дружила с Марисоль, и я дружила с Марисоль. Три года назад из-за этого у нас образовалось что-то вроде периодической тусовочной связки, которая не нарушилась. Пока.

– Прости. – Я похлопала по дверце верного шкафчика. – Я годы потратила на то, чтобы привыкнуть к этому замку.

Иногда хочется, чтобы рядом было то, что хорошо знаешь. Это как с мамиными старыми книгами и со столом с мозаичной плиткой во дворе нашего дома. Это особенно важно, когда твоя жизнь состоит из «этого еще не хватало» и «что там опять».

– Так вот, насчет пятницы. Моя ежегодная взрывная туса перед «Щелкунчиком». Придешь? Ты не ответила ни на одно из моих сообщений.

Дыша корицей, подошла Марисоль. Звеня браслетами, она обхватила нас с Брин руками, устроив групповые обнимашки.

– Конечно, она придет, моя маленькая книгопедия. И это значит, что у нее – ах! – есть планы и на пятницу, и на субботу. – Широченная улыбка и щелчок жвачки в мою сторону.

Почему-то подтрунивания Марисоль меня веселили.

– На какую партию ты пробуешься? – спросила я, вспомнив о том, что отключила звук у мобильника после бабушкиного текстового вторжения в мою жизнь.

Лицо Брин смягчилось, даже приобрело мечтательное выражение. Мы видели ее в «Щелкунчике» много раз. Три года назад, когда Брин танцевала партию Клары, с нами ходила даже моя мама.

– Пробуюсь на «Китайский танец», на «Снегурочку» и на «Вальс цветов» тоже. Одни костюмы чего стоят! Со следующей недели начинаются просмотры. А это означает только одно.

Означало это, что Брин, которая уже занималась в балетной студии пять дней в неделю, теперь станет проводить там еще больше времени из-за ежегодного балетного сезона. И зная, что времени на друзей у нее в ближайшие месяцы не будет, она каждый год закатывала грандиозную вечеринку.

– В пятницу, в шесть, южный Мишн-Бич, у причала. Дарси, можешь прийти не одна, – удаляясь, добавила Брин. – С настоящим парнем, а не из какой-нибудь книжки.

Нервно сглотнув, я уставилась на свои кроссовки. Марисоль коснулась моего плеча:

– Пожалуйста, не обращай не нее внимания. У Брин в голове сейчас лишь розовый тюль и атлас.

Я пожала плечами и покорно улыбнулась, и она спросила:

– Ты сейчас в «Перо»?

– Я сегодня не работаю.

– Отлично. Тогда пойдем со мной. Ты мне нужна. – Взяв меня под локоть, Марисоль повела меня по коридору.

– С тобой – куда?

Оказалось, в первый ряд зрительного зала. Мы пришли как раз к началу репетиции пьесы «Много шума из ничего». Члены команды и актеры с текстами ролей в руках носились туда-сюда, некоторые крутились возле миссис Ховард, директрисы Джефферсона, бывшей актрисы, высокой, как небоскреб, и изящной, с перетянутыми красочным шарфом афрокудряшками.

– Зачем я здесь? – поинтересовалась я.

Марисоль фыркнула:

– Будешь мне подсказывать. Как обычно.

– Но…

– Рисовать костюмы обеих героинь – это грандиозно. Я бы хотела впитать в себя сам дух пьесы, чтобы уловить верный облик и Геро, и Беатриче. А ведь Шекспира никто лучше тебя не знает. Буквально никто. – Достав блокнот на пружинке, она ярко-розовой ручкой указала на сцену. – Посмотри, декорации уже готовы, и они великолепны.

Да, это было именно так. Действие происходило в саду итальянской виллы, по бокам каменного дворика высились кипарисы. Плотники соорудили три увитые цветами арки, чтобы неверным персонажам было где укрыться, пока они подслушивают и плетут интриги. К заднику крепился прозрачный занавес, который менял цвет, имитируя наступление дня или ночи.

Актеры начали репетировать сцену из первого акта, их голоса эхом разносились в пустом зале.

– Кроме того, ты только посмотри, кто играет Бенедикта, – продолжала Марисоль. Миссис Ховард заняла место в нашем ряду, и подруге пришлось понизить голос. – Согласись, неплохо проводить время, наблюдая за носящимся по сцене Джейсом, а?

Как было не согласиться? Джейс Доннелли был очевидной кандидатурой на главную мужскую роль – Бенедикта. Все указывало на то, что талант и голливудская внешность после выпускного приведут этого парня прямиком в киношколу или на сцену Бродвея.

Миссис Ховард, слегка повысив голос, обратилась к актерам:

– Джейс, Алисса, добавьте-ка в ваши перепалки дерзости. Алисса, ты должна передать натянутость между Беатриче и Бенедиктом. Мы еще к этому вернемся. Давайте займемся вторым актом, тоже с первой сцены.