Библиотека потерянных вещей

– Есть идея. – Она расстегнула цепочку с сердечком. – Снимай свою.

Она отдала мне сердечко и забрала у меня болтавшуюся на расстегнутой цепочке звездочку:

– Мне пришло это в голову, как только мама нам их подарила. В следующем году я уеду…

Я поняла все без слов, а глаза наполнились слезами.

– Давай так и сделаем.

Что будет, когда Марисоль заполнит внедорожник своей модной одеждой и обувью – всей своей жизнью, а я останусь смотреть вслед ее удаляющемуся «ниссану»? Я надела свою звездочку ей на шею. Лицо Марисоль расплылось в широкой улыбке, и она застегнула свой подарок на мне. Было приятно получить сердечко от нее. Самое великодушное сердце в мире.

Я вернулась к остальным. Джейс и Алисса ныли, что у них завтра рано спектакль. Марисоль, потянувшись, привстала на коленках и обратилась к нашим артистам:

– Слушайте, я ведь рядом со школой живу. Могу подвезти вас до парковки, чтобы вы забрали свои машины. А там мне пара кварталов до дома.

Но это значит… Она повернулась к Эшеру:

– Ты не можешь подвезти Дарси – ведь она живет за Адамс, как и ты? Так тебе не придется делать крюк.

Откуда Марисоль вообще?.. Я перебила сама себя. Марисоль обычно знала все что нужно.

– Конечно, без проблем, – согласился Эшер. – Мы с Дарси все уберем, а вы, ребята, идите отсыпайтесь.

Следующие несколько секунд пролетели со скоростью света. Не успела я и глазом моргнуть, как все согласно покивали, попрощались, и я уже была одна с Эшером Флитом и с тем, что осталось от лучшей в моей жизни вечеринки. Пора было вставать. Эшер складывал в мешок для мусора пустые бутылки. Я взяла другой мешок и занялась тарелками и салфетками. Потом закрыла пару пакетов с остатками чипсов и отложила их в сторону.

– Не хочешь перед уходом заглянуть внутрь «Пайпера»? – спросил Эшер, когда мы складывали покрывала.

– Признаюсь, мне любопытно. Не могу сказать, что бывала внутри частного самолета.

– Подожди секунду. – Он разблокировал большую дверь справа и исчез внутри корпуса. Когда иллюминаторы кабины и салона осветились, Эшер высунул голову. – Заходи.

Я поднялась по ступенькам в салон. Четыре пассажирских кресла, обтянутых гладкой кожей медового цвета, стояли лицом друг к другу. Эшер уже сидел на капитанском месте слева. Я пролезла вперед, на сиденье справа.

– Ничего себе! Он даже больше, чем я думала.

– Это одна из причин, по которой отец выложил за «Меридиан» кучу денег. Мы используем его для семейных отпусков. Моя сестра, Эйвери, уехала учиться в Бостон, в Колледж Эмерсон. Когда она приезжает, мы путешествуем вместе.

– Эйвери тоже летает?

Эшер наклонил голову:

– Все Флиты умеют летать. Папа считает, что по-другому и быть не может. Мама и Эйвери не захотели получать лицензии пилотов, но обе могут посадить эту игрушку в непогоду и без диспетчерской вышки.

– Ух ты, круто. И безопасно, – добавила я.

В кабине нас со всех сторон окружали лампочки, кнопочки и рычаги. Три светящихся монитора, размером с экран ноутбука каждый, располагались перед нами. Я бросила взгляд вниз: с моей стороны тоже был штурвал, только поменьше, и педали – точно как у Эшера.

– Самолетом можно управлять и с моего места?

– Конечно. Я впервые взялся за штурвал, сидя на твоем месте в старом «Пайпере-Уорриоре». – Эшер указал на пол. – Вот эти нужны, чтобы управлять самолетом во время рулежки. А это тормоз. Важная вещь. – Эшер коснулся центральной части, легонько постучал по ряду рычагов. – А здесь у нас рычаги управления дроссельной заслонкой.

Я показала на бесконечные циферблаты и переключатели на приборной доске и над головой:

– Как ты все эти приборы и штуковины различаешь?

Эшер усмехнулся:

– Благодаря этим штуковинам ты не падаешь. Ты их учишь до тех пор, пока они не начинают мерещиться тебе в утренней каше. Спустя некоторое время уже знаешь все как свои пять пальцев. – Он повел плечом. – Как те истории и слова у тебя в голове. Если бы я мог заглянуть внутрь, то мне все это показалось бы не менее сложным и пугающим.

Теперь настала моя очередь рассмеяться, но вдруг мне в голову пришла одна мысль:

– Тяжело тебе здесь? Сейчас?

– Я часто сюда прихожу, чтобы побыть одному, подумать. Я не соврал, когда сказал, что это место, где я счастлив. Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Тяжело ли мне сидеть здесь, когда у меня есть лицензия пилота, разрешающая поднять эту малышку в воздух, но нет возможности летать из-за состояния здоровья?

– Да-а. – Почему мне так легко с ним говорить?

– Поначалу я даже на летном поле не мог находиться. Но я поправлялся, и меня все сильнее тянуло в небо. Я скучал по этому самолету. Мое любимое время дня здесь – после заката, когда все стихает и вышка прекращает работу. – Он провел рукой по ободку штурвала. – Мои мечты – здесь. Не собираюсь больше их бояться. Глобальные планы изменились, но я знаю, что вернусь к полетам – в том или ином виде. Сидя на этом месте я, насколько это возможно, близок к своей мечте.