Библиотека (СИ)

- Чтение - это уникальнейший инструмент познания, - включается в разъяснения Ник-Ник, - Видео и звукоряд работают немного не так. Это связано с человеческим восприятием, у машин..., роботов, зрительный образ проходят первоначальный анализ. Так у них устроен процесс распознавания. Человек же сразу понимает, что или кто перед ним. И у него тут же возникает эмоциональная окраска от увиденного, отношение к этому. Огромную роль в этом играют привычные образы, устоявшиеся штампы. Неопрятность вызывает брезгливость, унылые тона навевают тоску, а светлые, солнечные краски - пробуждают радость, надежду. Вариантов тысячи. При таком восприятии аналитический центр как бы отключается. А через штампы человеку не продраться. Для него живущий в бочке в первую очередь - бомж, а никак не Диоген.

- Это верно, - поддакивает криминалист, - Ну, выпивает человек, это не значит, что он пропащий. Ты поговори с ним, узнай, чем дышит, прочувствуй его...

Начальник перебивает криминалиста:

- По-другому воспринимается слово написанное. Иной механизм, иная цепочка. Слово - контекст - образ - идея - эмоция. Это очень важно. Слово запускает мысль. Человек при этом начинает выбирать, как к этому относиться.

- Не совсем улавливаю, - признаётся Илья.

Ник-Ник едва заметно улыбается:

- Показывая кино, тебя зомбируют готовым решением. Книга порой бывает многослойной. Человеку выбирать, чему верить.

- Ага, - подхватывает криминалист, - Начинаешь читать и видишь вещи по-другому, чем тебе их навязывают. Вот, опять к нашему разговору, - он хлопает по книге, - Тут я на любопытный момент напал.

- Какой? - живо интересуется Ник-Ник.

Он ведёт себя так, будто ничего и не произошло. Словно Илья не у него нашёл на спине диагностический разъём. И ведь как сделан паразит, не будь этого разъёма, ни за что не догадаться, что он - робот. Что Ник-Ник делает здесь в больнице, становится мелким вопросиком по сравнению с другими. "Как случилось, что полицией управляет робот? Кто ещё знает об этом? Это и есть заговор машин? Тогда почему так спокоен криминалист? Ни о чём не догадывается? Сам же Ник-Ника подозревал".

А криминалист тем временем с увлечением рассказывает:

- Это история о прекрасном Иосифе. Занятный, скажу я вам, сюжетец. Стукачок по натуре, безграмотный паренёк, проданный братьями в рабство, вдруг получает почти безграничную власть в Египте, став правой рукой фараона. Красивая сказка? Или всё же возможно такое? Одно то, что он остался в живых после обвинений в домогательствах к жене хозяина, кажется нереальным. Его господин интеллигентно отправил Иосифа в тюрьму, даже не оскопив. И это сделал начальник царской охраны?

- Командир головорезов? - с сомнением качает головой Ник-Ник.

Такое ощущение, что он поддакивает. Чудно видеть такое, зная, что перед тобой искусственное существо с мыслями в виде цепочки единичек и ноликов. А ведь в разговоре участвует не хуже человека.

- А ты как думаешь? - спрашивает Илью он.

Илья бурчит:

- Сами же сказали - сказка.

Эмоциональная речь криминалиста немного отвлекает от суматохи набежавших мыслей. "Не стоит пока спешить, - решает для себя Илья, - Разумнее посидеть с ними, приглядеться, что к чему, а там уже..."

Криминалист вскрывает коробку, принесённую начальником, достаёт оттуда пачку сигарет и закуривает. Так вот с чем пришёл сюда шеф! Принёс криминалисту курево. Дурдом. Со смаком затянувшись, эксперт восклицает:

- Конечно же, - сказка, если принимать это так, как трактуют данную историю официально.

- А есть другая версия? - надо поддерживать болтовню и потому Илья как бы проявляет интерес.

- Не версия другая, другой Иосиф. Мальчик-гей. И сразу сказка становится былью. Разве не за эту особую наклонность Иосиф был поколочен братьями и продан в рабство? Подальше от дома, чтоб семью не позорил. И вовсе не за знания сделал Иосифа фаворитом, купивший его вельможа. Первоисточник, - криминалист опять похлопал по библии, - утверждает, что паренёк был весьма красив. А тот случай с посягательством на честь госпожи? Песня. Смех, да и только, обвинять гомосексуалиста в притязаниях к женщине. А тем более кастрировать. Чиновники высокого ранга никогда тупыми не были. Думаю, хозяин быстренько сообразил, что к чему в том инциденте. Ну, а в тюрьму Иосифа это так, на время, подальше с глаз, пока дома всё не успокоится.

Криминалист сделал витиеватый пасс дымящейся сигаретой, картинно затянулся и сбросил пепел в чашку с окурками. Он ждал эффекта от своих слов. По идее у Ильи должна была отпасть челюсть. Но челюсть осталась на своём месте, потому что голова Ильи была занята более важными проблемами, чем определение сексуальных наклонностей человека, который, возможно, и не жил никогда. Так и не заслужив восторженных охов и ахов, криминалист морщит лоб:

- Конечно, мою теорию можно утопить в скепсисе, но куда деться от признаний самого Иосифа в любви к младшему брату. Ведь до слёз любил, так и написано. Не за эту ли любовь к братцу он в своё время был продан родными в рабство? Скажи, разве теперь эта история не выглядит правдивой?