Библиотека (СИ)

Это началось с полгода назад. В конце марта, двадцать четвёртого (Моте намертво врезалась эта дата) она впервые заглянула к нему в прачечную. На ней было голубенькое пальтишко, подчёркивающее талию. На улице растеплилось, и она показалась Снегурочкой, что решила укрыться от солнца под крышей прачечной. Со света в полумрак, она сразу не разглядела Мотю, а когда увидела, что за красавец стоит в окне приемщика, не убежала и даже смущенно улыбнувшись, заговорила первая. Сказала, что живёт теперь в этом районе, стиральную машинку пока не приобрела, а воспользоваться услугами прачечной подсказала подруга. Обычно клиенты избегают разговаривать с Мотей, а Лютик, мало того, что подарила ему несколько минут общения, не поскупилась на улыбку для уродливого приёмщика. Передавая ей метки для белья, он нечаянно коснулся её руки. Та не отдернула свою. Невольно подавшись вперёд, Мотя уловил сладковатый запах её духов. Точно такой же был на её наволочках и простынях, когда через день она принесла сдавать их в стирку. Почему он тогда поднёс их к лицу, Мотя никогда бы не объяснил. Просто захотелось и всё. И запах её завораживал. До конца смены он несколько раз утыкался лицом в её простыни, представляя, как обнимает её, миниатюрную блондинку в голубеньком пальто, перетянутым пояском. С этого дня жизнь Матвея наполнилась смыслом и содержанием, в ней появилась Лютик, его Лютик. Разве кому-то под солнцем запрещено любить? А под ужасной внешностью вполне может прятаться пылкое сердце. И самой прекрасной сказкой на свете была, есть и будет сказка о "Красавице и Чудовище", в которой Чудовище никогда не обидит своей любовью Красавицу, ни словом, ни намёком. И Моте тоже достаточно того, что его красавица есть на свете, приходит к нему, иногда разговаривает с ним, иногда дарит улыбку. Следуя правилам, он пока не спрашивает её настоящее имя - всему своё время. Для него она - Лютик, женщина-цветок, женщина-волшебство. Не стоит торопить события. Пока хватает и того, что они, время от времени, целую ночь, проводят вместе. Забирать домой бельё Лютика он придумал не сразу. Жаль упущенного времени. А может быть оно и к лучшему - вседозволенность с первого свидания тешит плоть, но убивает чувства. Так, что и здесь соблюдены правила. И потому, каждая их встреча желанна. Лютик, словно роняет платок, который он поднимает и хранит на груди. И пусть вместо самой женщины её простыня, застеленная на кровати Матвея, это ничего не меняет. С ней её запах, запах любви, запах надежды, который затем, попадая в стиральный барабан, обязательно погибает.

И всё-таки замечательно, что у Моти нет друзей. С друзьями принято делиться своими радостями. А кому расскажешь, что у него тоже есть женщина и не просто женщина, красавица. Его просто не поймут. О ней даже не расскажешь престарелой матери, которая вечно ходит в спущенных чулках, готовит пресные обеды и постоянно ворчит, что он, Мотя - господнее наказание за то, что свекровь была настоящей ведьмой. О том, что свекровь испортила ей жизнь, Мотя слышит с малолетства. Родной бабки, виновницы всех бед, он никогда не видел и всё, что от неё осталось - старинная книга, что лежит на дне сундука, завёрнутая в Павловский платок. Подростком Мотя как-то добрался до неё, попробовал читать, но увяз в "ятях". Может, чего и ценного было в той книге, только что ему до этого? Нормального облика ни одно заклинание не вернёт. Эх, найти бы дипломат, полный денег, да обратиться бы к врачам. Вон, какие пластические операции делают. За хорошие деньги, глядишь, и помогли бы. Но богатеи не спешили разбрасываться чемоданами с валютой, и приходилось жить - как есть.

В конце ноября приятным моментом стало известие о повышения пособия по инвалидности. Не бог весть, какая надбавка, но и на том спасибо. Накануне выпал первый снег, тут же стаял, оставив после себя мокроту. Затем подморозило. Для Моти наступили тяжёлые дни. С вывернутыми, непослушными ногами, ему и по асфальту нелегко передвигаться, а по гололёду совсем невозможно. В это время года без костылей на улице делать нечего. И вставать приходится раньше, чтобы успеть на работу, и домой возвращаться гораздо позднее, уже при свете фонарей. В такие дни чувствуешь себя наиболее ущербным. Казалось бы, ну куда уж больше, ан есть вещи пострашнее собственного уродства. И коль ты рождён человеком, будь готов встретить свой самый чёрный день, который может начаться в любой момент. Видимо чёрт попутал его задержаться в тот день на работе. Тогда он ковылял домой часом позже обычного. Уже зажглись фонари. Пешеходная дорожка вдоль проезжей части, обычно многолюдная, сейчас была пустынной. Это всё приход зимы. Он поначалу разгоняет горожан по домам. Это потом, попривыкнув к холоду, они опять заполонят вечерние улицы. А пока лишь случайный прохожий, подталкиваемый пронизывающим ветром, обгоняет Мотю по дороге домой.