Библиотека выживания. 50 лучших книг

Тон задается уже в первой фразе: «Это история любви, и я прошу за нее прощения; так вышло непреднамеренно». Любая книга с таким началом больше не нуждается в похвалах. Не постесняюсь сказать, что это лучший инципит 1977 года. Далее до самого конца все продолжается в таком же духе, свойственном Саган. Описываются вечера калифорнийки по имени Ева, ее любовные встречи и огорчения, экскурсия на виноградник и игра в бейсбол, пляжная печаль, безудержный смех в барах, понемногу обо всем, что приходит ей на ум. Перед нами не столько роман, сколько совершенно поразительная личность. И в нее невозможно не влюбиться. Извините меня, один раз не считается, за то, что это обозрение я заканчиваю на английском языке. Dear Eve Babitz, I’ve just finished your book, and I love you («Дорогая Ева Бабиц, я только что прочитал вашу книгу, и я люблю вас»).

Номер 33. «Записки» Ширли Гольдфарб

(1994)

Она провозгласила себя «профессиональной нахлебницей». Художница в стиле абстрактного экспрессионизма наносила на свои полотна разноцветные пятна масляной краски. В остальное время она «ждала, когда же начнется ее жизнь» на террасе парижских кафе, беря на заметку все, что она видела, думала, слышала, ждала. Сегодня она прославилась этими небрежными записками, выпущенными через 14 лет после ее смерти издательством Quai Voltaire, с подзаголовком «Монпарнас 1971–1980».

Ширли Гольдфарб – это Симона де Бовуар, но более комичная, нигилистская, бедная и неизвестная. Она тусовалась в тех же кафе, что и «Бобер» (прозвище Симоны де Бовуар. – Примеч. пер.): Flore, Les Deux Magots, Lipp, Le Dome, Le Select и La Coupole. Там она встречалась со своими друзьями Энди Уорхолом, Мишелем Бютором, Дэвидом Хокни и Ивом Сен-Лораном. «Я – Ширли собственной персоной, – говорила она. – И сама по себе являюсь событием». Она увидела Жана-Поля Сартра и Симону де Бовуар в La Coupole 24 января 1974 года, но не посмела их побеспокоить. Художнику Фрэнсису Бэкону она сказала: «Вы ангел». – «Извращенный ангел», – ответил он. – «Они самые лучшие», – воскликнула она. Впервые я услышал об этой талантливой сумасбродке благодаря Филиппу Тессону, моему партнеру по передаче «Правый берег / Левый берег» (RDRG) на телеканале Paris Premiere. Он не переставал расхваливать ту деликатность, с которой Жюдит Магр декламировала отрывки ее записок в театре в постановке Каролин Лоэб, прославившейся своей песней C’est-la-ouate («Это вата»). Каждое меланхоличное замечание самой снобистской клошарки в мире является литературным эквивалентом рюмки текилы. Каждая страница – эспрессо-тоник. Читать Гольдфарб – значит провести время с умной неудачницей, то есть послать куда подальше материальную эффективность. Она «наслаждается зрелищем богатой жизни», хочет «рисовать так, как пишет Гертруда Стайн». Это «Дневник неудачника» Эдуарда Лимонова, переписанный женщиной, то есть без реваншистской досады. Для Ширли Гольдфарб представляет интерес то, чтобы накрасить свои ногти и губы одним цветом, носить красивые туфли и очки как у звезд. Ей все равно, как проводить дни, главное, что по ночам она танцует в Castel. Ее девиз? «Позднее – шикарнее». Такого рода математическое уравнение способно нанести непоправимый вред нервной системе. Она живет в ситуации безденежья и одиночества, но ведет себя как королева Парижа.

«У меня чрезмерная способность получать удовольствие, особенно в солнечные дни». Ее записки – плот потерпевшего кораблекрушение. Удивительно! Конечно, вспоминается Дороти Паркер, в частности в том, как она пишет свою эпитафию:

«Она могла бы сделать все
Она предпочла не делать ничего
(И выбирая ничего
Она обрела время на все)».

Номер 32. «Рапсодия забытых» Софии Ауин

(2019)

У меня такое впечатление, что некоторые книги ждали, когда их наконец напишут. Они содержат фразы, которые отзываются в сердцах, словно запланированная встреча. Рано или поздно мы должны были их открыть. «Мы рождаемся с криком, чтобы показать миру, что мы здесь». Я понял, что София Ауин обращалась лично ко мне. Значит, она произведет такое же воздействие на любого человека с работающим сердцем.