Библиотекарист

Насущным вопросом и основной темой перронного разговора был багаж дам, впечатляющий по объему и требующий подробного обсуждения. Все предметы поклажи помещались в чехлах из плотной темно-синей холстины, но не было среди них ни одного, который не выделялся бы своими размерами. Один длинный и узкий, как носилки; другой высокий и вертикальний, как почтовая тумба. Были штуковины разборные, были и неразъемные; из одного чехла виднелась доска с кожаными уголками, прибитыми гвоздиками с латунными шляпками. Все это в совокупности определенно служило какой-то особой задаче, но какой именно, Боб догадаться не мог.

Носильщики, пожилые мужчины, всячески давали понять, что жизнь труженика – это юдоль скорбей, и внимали дамам, не улыбаясь.

В какой-то момент сумка, стоявшая на самом верху багажного островка, накренилась и свалилась к его основанию; ударившись о платформу, она будто бы взорвалась, и теперь всюду были разбросаны парики. Только подумать, напудренные парики викторианской эпохи, высокие и белые, с длинными ниспадающими локонами! Дамы, разволновавшись, спустили собак на перрон и принялись спешно собирать парики, осматривая каждый пробор и локон, не запачкан ли он, не порван ли. Собачки следовали за ними, переминаясь с лапки на лапку, видно, им было холодно ходить по асфальту.

Убедившись, что парики особо не пострадали, дамы снова уложили их в сумку, снова подхватили собак и вернулись на исходную позицию рядом с носильщиками, которые в инциденте с париками сочли за лучшее ничего не предпринимать, а ограничиться наблюдением. Дамы возобновили свои речи, сопровождаемые жестикуляцией, подробно обозначая свои ожидания в отношении багажа.

К этому времени носильщики, судя по их виду, уж совсем вышли за пределы своей способности испытывать что-то вроде веселья или разочарования, оказавшись в некоей эмоциональной пустыне, где мало что можно поделать, разве только считать убегающие минуты.

Дамы расплатились с носильщиками, сошли с платформы и скрылись из виду; как только это произошло, носильщики достали каждый по серебристому свистку, встали спина к спине и вместе выдули в воздух резкий, пронзительный звук. Вскоре два младших носильщика, на вид ненамного старше Боба, поспешили к своим начальникам, которые указали им на башню багажа, затем на поезд, а сами ушли в направлении привокзального буфета. Юные труженики, окинув взглядом друг друга, багаж и снова друг друга, приступили к обыденному своему делу погрузки вещей в вагон.

* * *

Женщины с собачками вошли в купе, и Боб забился в угол в надежде стать невидимкой. Они и не заметили его сразу, занятые тем, что располагались, устраивались, стаскивали кожаные перчатки, развязывали шейные платки, снимали шляпки. Лица у них не были ни накрашены, ни напудрены; обе ладные, обе энергичные, они имели все основания считать, что могут красоваться и так.

Покуда они рассаживались, собачки присмотрелись к Бобу: обе вместе, плечом к плечу, будто в упряжке, подступили к тому уголку, где он сидел, обнюхали и отступили, глянули оценивающе глаза в глаза и сделали свои выводы. Они учуяли в нем страдательность или, если назвать другим словом, доброту и, заключив, что он им не враг, улеглись рядышком, одна на другую, отдохнуть. Та дама, что стояла поближе к Бобу, по поведению собак поняла, что в купе есть кто-то еще. Уставилась на Боба, сильно сощурившись, и позвала:

– Джун!

– Да, Ида, что такое? – отозвалась та.

– Именно, что такое, мне и самой хотелось бы это знать.

Дама по имени Ида, указывая на Боба одной рукой, другой похлопывала себя по карманам.

Вторая, по имени Джун, тоже наконец его разглядела:

– Боже, да это мальчик!

Ида, разыскав свои очки, надела их. Прищур ее разгладился, и она подтвердила:

– Все-таки да, мальчик. На минутку мне показалось, что это подушка или тряпка какая-то. – И повернулась к Джун, вопросив: – Ну и что он тут делает?

– Думаю, почти то же, что и все мы, дорогая моя.

– Но с какой стати он здесь, когда мы зарезервировали, за решительно безумные деньги и в такой момент нашей жизни, когда роскошь нам недоступна, это купе с тем, чтобы тут ехали только мы вдвоем?

– Что это у тебя за манера задавать мне вопросы, на которые я не знаю ответа!

– Просто я хочу понимать, что происходит, – ответила Ида.

– Все этого хотят, и все мы обмануты в своих ожиданиях, и так и умрем, ничего не поняв, – Джун вздохнула. – Жаль, что оно сразу не объявило, что оно здесь. Честно сказать, я чувствую себя несколько неодетой. Надеюсь, мы не успели еще затронуть какой-нибудь старый скандал и не дали повод для нового.

Ида возвела взор, пересматривая прошедшее время.

– Нет, не успели, – резюмировала она. – Что ж, придется смириться с тем, что не быть нам вдвоем, вопреки всем надеждам. Однако тут есть и светлая сторона. Похоже, мальчик немой и, возможно, глухой вдобавок, так что мы легко сможем притвориться, что нас тут всего двое, хотя это будет всего лишь иллюзия уединенности.