Библиовизор

— Да нет, не скучно. Когда ж скучать? Вот метлой-лопатой намашешься — и не до скуки. А то вот с девушкой симпатичной поболтаю — вот и не скучно! Да и вообще, жизнь — штука занимательная!

— Скажете тоже — занимательная! А хотите, я вас отведу в библиотеку — там такой прибор новый поставили, недавно совсем изобрели, библиовизор называется. Садишься в кресло такое удобное, ставишь книжку в специальный зажим или ещё проще: кнопочку нажимаешь. Потом надеваешь шлем — и проживаешь всю книгу часа за два. Здорово?

Геннадий Алексеевич улыбался, глядя на меня, и кивал.

— Ну… правда, скучновато, оказывается, жить в книжке, — я немного замялась, а потом сообразила: — Зато вся история происходит у тебя на глазах, и читать не нужно. Читать же долго — неделю, а то и больше. Вы ж говорите — времени у вас мало. А тут р-раз — и всё! — мне почему-то очень хотелось показать Геннадию Алексеевичу библиовизор. Очень хотелось, чтобы он прожил какую-нибудь интересную книжку. Не знаю, почему…

— А давай! — неожиданно согласился Геннадий Алексеевич. — Я книжки-то завсегда любил. Вот выдастся свободный часок, и ты меня сводишь.

Свободный часок у Геннадия Алексеевича выдался не скоро. Я уж и забыла о том разговоре, когда однажды — снег успел выпасть и растаять — встретила нашего школьного дворника в городе.

— Здрасьте!

— И тебе не болеть!

— Как дела?

— Как сажа бела! А ты как?

— А… — я махнула рукой. — Ой! Я же обещала сводить вас в библиотеку! Вы когда сможете?

— А хоть сейчас! Надюшка к родителям укатила — вернулись они из своей экспедиции, на недельку. Так что я теперь свободен, как…

— Скучаете?

— Да и скучать вроде как некогда… А не хватает этой моей пискли — эт' точно!

— Ну что, пошли?

— Пошли!

В троллейбусе я показала школьный проездной, заняла местечко, похлопала по сиденью рядом:

— Идите сюда, Геннадий Алексеич!

Но тот пристроился у окна и покачал головой:

— Неужто в школе не насиделась?

У входа в библиотеку он замешкался.

— Вы чего? Пошли!

— Да тут, — он показал на табличку над дверью, — "Детско-юношеская библиотека имени Маяковского", я как бы вышел из детско-юношеского-то?

— Да ладно вам, не смущайтесь! Я тут таких бабулек видела! Пошли!

В библиотечном зале Геннадий Алексеевич как будто оробел, ссутулился, съёжился и ни разу не оторвал глаз от своих ботинок. Ботинки, кстати, классные — не те растоптанные бахилы, в которых он обычно возится "на школке".

Оба кресла библиовизора оказались заняты. Какой-то незнакомый парень, совсем взрослый, упивался сагой Толкиена, причём по старинке — я обратила внимание на толстенький томик в держателе; Олег — самый рьяный "книгожитель" — доживал очередной бестселлер.

Я познакомила Геннадия Алексеевича с Павлом. Почему-то я постеснялась сказать, что Геннадий Алексеич дворник. Сегодня, одетый чисто и даже, я бы сказала, стильно, он выглядел как… как… в общем, совсем не как дворник.

Пока не освободился библиовизор, я пошла между стеллажами, выбирая книгу для Геннадия Алексеевича. Хотелось, чтобы ему понравилось. Сколько ему может быть лет? Пятьдесят? Шестьдесят? Что может понравиться пятидесятилетнему дворнику? Впрочем, не всю же жизнь он работает дворником? А может и всю… Я вдруг поняла, что ничего и не знаю об этом человеке…

Наконец Олег вылез из кресла, а я подошла поближе.

— Геннадий Алексеич, вы какую книжку хотите прожить? Про что?

— Да мне всё равно — я ж в первый раз, да и вообще давно ничего не читал.

Олег склонился над пультом библиовизора, нацелился было на кнопку "Delete", потом хмыкнул и нажал "Repeat".

— Попробуйте эту, — а когда Геннадий Алексеевич уселся, приладил шлем и окунулся в неведомую мне жизнь, — ухмыльнулся и добавил: — Рабом на шахте — это для него в самый раз, после помойки-то.

— Ты… ты что ему поставил?!

— Не парься, всё нормально. Ничего с ним не сделается, с твоим Алексеичем!

— Хватит ухмыляться! — я чуть не заплакала. Мне так хотелось сделать Геннадию Алексеичу что-нибудь хорошее. Как я радовалась, когда придумала показать ему библиовизор… а теперь этот рыжий урод всё испортил!

— Да ладно тебе, в самом деле… Я эту книжку пережил, переживёт и твой дворник. Ещё и понравится — я уверен!

И Геннадию Алексеевичу понравилось!

— Правда?! — я обрадовалась. — А чью жизнь вы прожили?

— Что значит — чью? Свою… Только всё было не так, как в самом деле. В этой книжке я был калекой, хромым… — Он не видел, как ухмыльнулся за его спиной Олег. — И звали меня по-другому… и внучат нянчить не привелось… Зато я научился летать! — ухмылка сползла с лица Олега, и он сразу стал похож на обиженного щенка.

Геннадий Алексеевич не стал завсегдатаем библиотеки. За всю зиму он не был там ни разу. Правда, весной я его там встретила — и теперь он водит в библиотеку Надюшку, свою внучку.

Олег по-прежнему всё свободное время проводит в кресле библиовизора. Он всё ещё надеется прожить жизнь главного героя какого-нибудь модного романа.