Бичеватель

– Прекрасно вас понимаю, – продолжал я. – Временами от одной мысли о Джордже Блуме у меня сжимается все внутри.

– О да! – Теплая сочувственная улыбка вновь вырвалась наружу.

– Джордж предлагал вам сниматься? – как бы между прочим спросил я.

– Этого не понадобилось. – В голосе блондинки звучала милая девичья невинность. – Видите ли, мне нравится с ним спать.

Глава 2

Около девяти вечера я добрался до дома в Малибу и вышел из автомобиля перед массивными железными воротами. Как и говорил Джордж Блум, около них в стену был вмонтирован телефон. Когда я поднес трубку к уху, прозвучал гудок и раздался женский голос.

– Мисс Доннер? – спросил я. – Это говорит Рик Холман!

– Рик! Как здорово снова тебя слышать! – В голосе послышался вздох облегчения, отчего он прозвучал почти истерически. – Сейчас открою ворота. Как поставишь машину в гараж, сразу поднимайся в дом, слышишь?

– Может быть, вы знакомы с каким-то другим Риком Холманом? – смущенно произнес я. – А я Рик Холман… не известный вам.

– Это Арлен. – Она интонацией подчеркнула имя и намеренно оживленно рассмеялась. – Ты же не разыгрываешь свою старую подружку.

– Если выпадет случай, я разыграю любую старую подружку, какая подвернется под руку, – сказал я. – Шутки в сторону! Как я мог тебя забыть, Арлен! Похоже, разреженный воздух Малибу вызвал у меня приступ амнезии.

– Похоже, Рик. – Когда женщина вешала трубку, в ее голосе все еще сохранялось неестественное оживление.

Я повесил трубку в ту же нишу в стене (куда ж еще?) и вернулся к автомобилю. Железные ворота бесшумно раскрылись, и я тихо въехал по крутой бетонной дорожке в круглый гараж. На металлическом поворотном круге уже стояли черный «линкольн» и кроваво-красный «БМВ», но между ними хватило места и для моего кабриолета. Внутренняя лестница привела меня в просторный холл, и тут на меня обрушился белокурый торнадо: из далекого проема напротив вырвалась блондинка, в мгновение ока преодолела разделявшее нас расстояние и повисла на моей шее.

– Рик, милый! – Голос блондинки звучал восторженно и очень громко. – Где ты пропадал столько времени?

– Пытался обрести разум, – пробормотал я, – и, кажется, только что опять его потерял.

Она прижалась к моей щеке и прошептала на ухо:

– Большое представление для Тео Олтмена! Он заявился внезапно и ошивается здесь уже полчаса. Не хочу, чтобы Тео догадался об истинной причине вашего приезда.

– Разумеется, – послушно шепнул я в ответ, – и на случай, если забыла, я пью бурбон со льдом.

Блондинка отступила на шаг. Я впервые рассмотрел ее по-настоящему и не пожалел. Длинные светлые волосы с медным отливом зачесаны к ушам и собраны на затылке в свободный узел. Большие небесно-голубые глаза под выразительными бровями светились живостью и умом. Полные губы сулили все виды чувственного наслаждения, известные и неизвестные. Черный свитер и узкие брюки обтягивали тело с удовлетворительным вниманием к подробностям фигуры. Высокие, полные груди выдавались вперед, словно холмы-близнецы, и были увенчаны сосками, которые так и просили, чтобы их ущипнули; крутые бедра плавно переходили в длинные полные ляжки.

– Если готов, – холодно сказала она, – идем в гостиную.

Я двинулся вслед за ней через холл, восхищаясь дразнящим покачиванием ее тугих ягодиц. Брюки на ней так тесно облегали упругие полушария, что были различимы даже смутные очертания ложбинки между ними. Я постарался вернуть разбежавшиеся мысли на менее опасную территорию.

Перед камином стоял долговязый тип, похожий на отвратительный обломок дерева, – очевидно, Тео Олтмен. Он был одет в синий клетчатый костюм и ярко-розовый свитер. Лицо долговязого совсем не гармонировало со слегка пижонской одеждой: оно принадлежало стареющему орлу, забывшему, что сезон спаривания давно закончился. Высокий лоб встречался с отступившей линией волос далеко на макушке. То, что осталось от волос, было длинным и черным. Холодные, полуприкрытые веками серые тусклые глаза широко расставлены – возможно, чтобы видели дальше большого крючковатого носа? Рот в лучшем случае напоминал щель мусорной ямы. Я машинально надеялся обнаружить в руке долговязого бич, но увидел всего лишь стакан.

Медная блондинка представила нас друг другу, затем многозначительно улыбнулась мне:

– Все еще пьешь бурбон, Рик?

– Хорошо, что не забыла, милочка, – с ответной понимающей улыбкой сказал я. – Судя по тому, как сидит на тебе эта одежда, ты все так же презираешь нижнее белье и другие подобные излишества.

Улыбка блондинки внезапно застыла, она быстро отвернулась и отошла к бару в другом конце комнаты. Олтмен медленно потягивал свой мартини, а его полуприкрытые глаза внимательно изучали меня из-за края стакана.