Биение жизни. Почему сердце – наш самый важный орган чувств

Однако существует и немой инфаркт. При котором человек не замечает ничего. Абсолютно ничего. На протяжении долгого времени. Иногда этот инфаркт обнаруживают случайно. Как тогда у меня, когда я держал ладонь молодого человека. Это была моя случайная находка. То прикосновение разбило окостенелые известковые отложения моего, облаченного в панцирь, сердца. В нем и в мозгу раздавались разные голоса, которые я никак не мог привести к гармонии. Как отложения извести, они блуждали внутри меня. Мне не повезло, что-то ударило мне в мозг, и у меня случился как будто удар, или что-то прострелило мне мозг? И что это были за голоса, что это за сплетения – хитросплетения мозга… или сердца?

Инфаркт

При инфаркте происходит острая закупорка артерии, и сердечная мышца отмирает. Появляются нарушения сердечного ритма. Часто это сопровождается опасными для жизни осложнениями. Необходимо принять срочные меры и установить в место закупорки металлическую трубочку. Теперь артерия не закупорится в любой миг. Этот процесс называется атеросклероз, и для него существуют определенные факторы риска. Их знает каждый. Самые распространенные – высокое кровяное давление, курение, алкоголь, лишний вес, недостаток физических нагрузок, стресс. Врачи именуют такие отложения бляшками.

Пережить инфаркт выпадает на долю многих людей, и порой мне кажется, что его признают трофеем блестящего сотрудника: я достиг максимума, я сделал все, что в моих силах, и вот у меня инфаркт. Похожий приз достается и пациенту с профессиональным выгоранием. Все остальные – так себе работнички. У меня создается впечатление, что плоды безумной гонки за успехом изменились со времен моего детства. Прежде у самых набожных случались видения, сегодня у самых твердых случается выгорание. Некоторые профессии как будто созданы специально для инфаркта, например кардиохирург, ведь он так подолгу простаивает у операционного стола. А перед этим ему приходится очень долго кланяться, прежде чем на голову водрузят корону хирурга.

С момента закупорки в одной из вен, в которой происходит инфаркт, начинает отмирать ткань. Она погибает не одномоментно – процесс занимает несколько часов. Я имею в виду, на анатомическом сердце.

Конечно, на анатомическом. А какое еще сердце бывает?

«Другое», – отвечает голос внутри меня.

Наверное, мне и правда что-то ударило в мозг. Какое другое сердце? Я что, слышу голоса?

Да. Голоса твоего сердца.

Сердца не разговаривают. Сердца – это насосы.

А вдруг анатомическое сердце – для того, чтобы жить, а другое сердце…

…какое другое…

…для витальности, жажды жизни, искры жизни.

Вздор. За это отвечает мозг. Все самое важное происходит в мозгу, мы все это прекрасно знаем. Все наши чувства – в мозгу, он – штаб-квартира нашего сознания, нашего разума.

Значит, я могу быть совершенно спокоен. Значит, у меня был не сердечный инфаркт, а инфаркт мозга. Или инфаркт сердца без сердца?

Хореография хирургии

Медсестра постучалась в мою дверь и объявила:

– Доктор Фридль, вашего пациента сейчас обмывают.

– Иду, – ответил я.

Перед операцией на сердечных клапанах туловище и ноги пациента тщательно промываются дезинфицирующим средством. Почему ноги? В редких случаях в ходе операции появляется необходимость установить шунт. Для этого берется вена из ноги, поэтому дезинфицируются и ноги.

Я вышел из кабинета и прошел через шлюз в операционную. Я приблизился к храму клиники, и вокруг меня как будто стало еще на градус холоднее. Я набрал код на двери.

Пип-пип-пип-пип.

Щелк.

Я вошел в другой мир. Мир под водой. Это как подводная лодка. За мной тяжело закрылась дверь, и я позабыл обо всем, о чем только что думал. Мое сердце замолчало, и я счел это необходимым условием для того, чтобы суметь помочь другому сердцу. Профессионализм и эффективность. Я твердый, как сталь, и начисто лишен эмоций.

В комнате для переодевания я разделся до нижнего белья и сложил вещи в свой шкафчик. В следующем отсеке меня ждали продезинфицированные зеленые вещи, моя рабочая форма. Надев их, я будто облачился в панцирь кардиохирурга и двинулся дальше, мимо дверей с иллюминаторами операционных. Я больше ничего не чувствовал. Я функционировал. Это было важно, поскольку мне предстояла встреча с могущественным противником. Я сражался со смертью. В минуты, предшествующие операции, я всегда чувствую себя очень одиноким. Для пациента не существует ни страховочной сетки, ни двойного дна. Сделаю ли я все хорошо, получится ли у меня, возникнут ли осложнения и если да, то какие?