Биение жизни. Почему сердце – наш самый важный орган чувств

Голос сердца, который находит свое выражение в вариабельности сердечного ритма – это голос, идущий изнутри тела. А именно из той его части, у которой другого голоса нет. Она выражает то, что язык сказать не может, и является результатом сложной согласованной работы различных систем органов. Именно поэтому это не один голос, а множество, полифонический канон всех времен. Нам, людям, до сих пор так и не удалось полностью расшифровать эти голоса. У нас так же мало надежд выудить мысли из ЭЭГ, как и раскодировать послания сердца на основании анализа его частот. Меня как ученого удивляет этот высокочастотный канон спектров, тоны которых так глубоко проникают и так сильно влияют на нашу сексуальную жизнь. «По запросу» эти звуки не издаются, мы можем их только чувствовать. Они возникают сами из себя, из нашей первобытной, биологической сущности. И каждое мгновение рождаются вновь.

Измерение любви и открытое заново участие сердца очень интересны с научной точки зрения, однако при этом мы измеряем то, что выходит далеко за рамки аппаратуры: витальность, саму искру жизни. Сексуальность, любовь и голос сердца – это переменчивые высшие точки жизни, ее кульминации, и они не поддаются категоризации. Если они подолгу не случаются, это может привести к депрессиям, тревожным расстройствам, нарушениям питания, алкогольной и наркотической зависимости и расстройствам личности. Одного высокого уровня стресса достаточно, чтобы осложнить оргазмам жизнь [137, 98]. Так было и у Рюдигера.

Механика любви

Рюдигер был хорошим другом и успешным управляющим. Раз в году мы выбирались в горы, а по выходным частенько ходили под парусом в Балтийском море. Во время одного общего парусного приключения мы бросили якорь в отдаленной бухте, и у него прихватило сердце. Накануне вечером он мне рассказал, что у его жены есть любовник. Они были женаты почти 20 лет и воспитывали троих детей, которые еще ходили в школу. Рюдигер очень боялся потерять жену и прикладывал все усилия к тому, чтобы наполнить их любовную жизнь яркой страстью и бурными фантазиями. Но жена хотела его все меньше, и чем больше он старался, тем более вялым становился его пенис.

Я как раз спокойно покачивался в гамаке на палубе и любовался вечерним небом, на котором сгущался пока еще призрачный, но объявленный синоптиками шторм. Вдруг я увидел, что Рюдигер стоит возле меня, схватившись обеими руками за грудь.

– Рейнхард, мне нехорошо. Сердце так неприятно тянет.

После более точного сбора анамнеза и осмотра с помощью имеющихся на борту элементарных средств, сложилась расплывчатая клиническая картина. Я не исключал, что у него ишемическая болезнь сердца, то есть сужение коронарной артерии. Из своей бортовой аптечки кардиохирурга я быстро извлек нитроглицерин и положил ему под язык. Препарат расширяет сердечные кровеносные сосуды. Рюдигер, по-прежнему жутко бледный, прилег на койку, а я стал размышлять над тем, насколько опасна наша ситуация. Если я чему-то и научился за свою 20-летнюю практику кардиохирурга, то одному: недооценивать сердце нельзя. Никогда. Однако причины у сердечных болей могли быть самые разные. Я изучил морские карты, ветер и погодные условия и то, как добраться до гавани. К сожалению, прогнозы были не утешительны: мы слишком сильно углубились в шведские шхеры и обосновались в бухте, защищенной со всех сторон, поскольку на следующие несколько дней прогнозировали сильный ветер со всех направлений. Однако в общем и целом ситуация казалась мне недостаточно однозначной, чтобы подавать сигнал тревоги. Прислушавшись к внутреннему голосу, я решил пока подождать. Через 2 часа Рюдигер сполз с койки.

– Я снова отлично себя чувствую, – ухмыльнулся он.

– Это хорошо, – с облегчением заметил я.

– Эта твоя штуковина – бомба, – добавил он и ткнул пальцем себе между ног. – У меня до сих пор здесь тепло. Такой эрекции не было уже очень давно. Что там в ней было?

Усмехнувшись, я ему объяснил.

– А разве нитроглицерин – это не взрывчатое вещество? – спросил он.

Он снова стал прежним, в этом не было сомнений, но я все еще не мог до конца разделить его эйфорию и смотрел на него глазами врача.

– А твое сердце?

– Ничего. Никаких болей. Все прошло.

Сердце и пенис – неразлучная пара. Их артерии имеют одинаковую величину, их диаметр в среднем 2–3 миллиметра, и они реагируют на одни и те же вещества. Пенис также наполняется кровью и снова опустошается после эякуляции. При этом он придерживается своего совершенно особенного ритма приливов и отливов любви и все же неразрывно связан с сердцем.

Виагра, спасительница ослабевшего мужского желания, изначально была разработана как кардиологический препарат для расширения кровеносных сосудов в области сердца. Однако «побочный эффект» был куда более мощным. Виагра также расширяла кровеносные сосуды в пенисе и обеспечивала крепкую эрекцию. Так она прославилась в качестве средства для повышения потенции и по сей день помогает многим мужчинам во всем мире, оказавшимся в бедственном положении.