Биение жизни. Почему сердце – наш самый важный орган чувств

На Азорских островах мое плавание завершилось, потому что я уже израсходовал весь свой отпуск. Я бы с огромным удовольствием продолжал плыть под парусами. Но это не в моем духе. Меня ждали коллеги, и я ни в коем случае бы их не подвел. Кроме того, я прибыл к пункту назначения. Не в южную часть Испании, как планировалось, а в гораздо более важное место – к самому себе. Теперь я знал, куда зовет меня сердце. И что мое время в клинике подошло к концу. Я планировал туда вернуться, но уже не для того, чтобы постоянно работать кардиохирургом. Я созрел для работы со всем сердцем целиком, как понимал это Франц Верфель, когда вкладывал свою мысль в уста главного героя романа «Сорок дней Муса-Дага»: «Есть два вида сердца. Телесное сердце и сокровенное, неземное сердце, которое его облегает, как аромат окутывает розу. Это второе сердце связывает нас с Богом и людьми». [178].

Новый фарватер

Прошло еще некоторое время, прежде чем я получил возможность настроить новые фарватеры. Все изменилось с того самого момента, как я понял, что хочу сменить сферу деятельности. С тех пор меня больше не заботило, что будут думать обо мне окружающие, свое решение я принял сердцем и разумом, оно было зрелым и взвешенным.

В своей команде в операционном блоке я еще сильнее подчеркивал, как важно относиться к пациентам с уважением, даже если они нас не видят и не слышат. Я чувствовал себя стражником этого помещения, медитативная тишина в операционной всегда напоминала тишину храма, а теперь я взял на себя ответственность и за вибрации, колебания, а не только за маятниковую пилу. Я заметил, что моя внутренняя установка отразилась и на бригаде. Командная работа в операционной еще никогда не складывалась так чудесно, как в эти последние месяцы. Я никому не рассказывал о своем решении, я все еще пребывал в фазе поисков, предстояло многое обдумать. Однажды я прочитал о кардиохирурге из Швейцарии, который в возрасте 55 лет, на взлете карьеры, осуществил детскую мечту и переучился на дальнобойщика. В интервью одной медицинской газете он признался: «Я не хотел оперировать слишком долго: в этом нет ничего хорошего ни для врача, ни для пациента. Именно в хирургии врачам стоит отложить скальпель с сторону в возрасте 50–56 лет» [179]. Я тоже считаю, что это самый подходящий возраст, чтобы последовать за навигатором забытого сердца.

Получить дополнительное образование, чтобы стать судовым врачом, не составило труда. Но в моей груди билось второе сердце, и оно желало быть услышанным. Слишком давно я вынашивал в себе концепцию сердечной терапии, которая бы охватывала все сердце целиком. Данный подход я мог применить лишь в собственной практике, предоставляющей услуги по целостной и оперативной кардиохирургии. Я хотел и дальше быть хирургом, но только играть на всей клавиатуре кардиотерапии. А прежде всего я хотел не торопиться и каждый раз узнавать, каковы истинные причины сердечных недугов моих пациентов. Причины, которые на первый взгляд не видны. Я был уверен, что в таком случае в некоторых инвазивных методах отпала бы необходимость. Цена, которую мне предстояло заплатить за это изменение, заключалась в том, что я как свободный кардиохирург, вероятно, перестал бы браться за определенные операции, такие как имплантация искусственного сердца, что было моей специальностью. Эти последние месяцы в клинике стали для меня в некоторым смысле прощанием. Я начал наслаждаться временем, проведенным в операционном блоке, так, как наслаждался, когда был молодым ординатором и все было для меня в новинку.

Меня снова охватило ощущение новизны происходящего, поскольку все, что мы воспринимаем открытым сердцем, уникально.

Прощание с искусственным сердцем

Лежащее передо мной сердце смотрело в небо. Вероятно, это будет последнее сердце, к которому я подключу искусственный насос. Использовав множество операционных полотенец, я расположил его таким образом, чтобы его верхушка с моей перспективы была направлена вверх. Оно было подключено к аппарату жизнеобеспечения, но продолжало биться. В области верхушки я пришил металлическое кольцо, а в его центре высек отверстие размером с 20-центовую монету, ведущее в левое предсердие.