Бифуркатор

  С последней кочки валюсь-таки на землю. Благо - уже не высоко, и ударяюсь лишь спи-ной. Совсем чуть-чуть.

  Немедля вскакиваю и оббегаю здание.

  Вот и площадь, темнеющая под мрачным небосводом, а прямо у кромки стоит оранжевое Рено, в котором спрятались Серый и Стёпка. Отчаянно машу им руками, но они не видят. Напуганы. Вероятно, заметили Шамана и его бригаду, когда те входили.

  - Серый!!! - воплю я, развивая скорость спринтера. Глаза время от времени косятся в сторону дверей музея, в ожидании выстрелов.

  А вот и они. Некоторые снайперы стреляют из окон второго этажа. Пули рикошетят у ног. А ещё метров пятнадцать бежать. Не успею.

  Как пить дать не успею.

  Однако Стёпка замечает мою фигурку и тормошит Серёгу. Заводится двигатель.

  Вдалеке звучит новый безнадёжный взрыв погибающего мира. Может, где-то в Европе этой реальности стоят особняки, и другие мальчишки с девчонками живут в уютных тёплых коттеджах, как я до этой заварушки, но их образы - лишь воображение. В данной точке, данной местности, по которой бегу я, свистят пули, гремят взрывы, жизнь и смерть сплетаются в общую уродливую массу.

  - Серёжка! Стёпка! - шепчу я под нос, и невидимая оса жалит ступню правой ноги. Ка-жется, вражеский калибр таки задевает меня, но я не останавливаюсь.

  Рено двигается ко мне.

  Проходит секунды три, долгие секунды, длиннее, чем вся моя жизнь, и я прыгаю за ма-шину.

  Ура!

  Теперь чувствую себя в безопасности, а над головой из открытого окна автомобиля зву-чит визг Стёпки:

  - Запрыгивай быстрее! Быстрее!!!

  Да нечего меня упрашивать. Итак выжал из себя последние силы. Распахиваю заднюю дверцу и вваливаюсь внутрь. Вереница пуль уже стучит по автомобилю. Звуки страшные, всё равно как холодный летний град по металлической крыше, только в разы громче.

  Не дожидаясь, пока я закрою дверь, Серёга ударяет по педали газа. Машина срывается и несётся в сторону шоссе. Выстрелы успокаивается, лишь изредка нет-нет да ударит.

  Мне страшно. Сворачиваюсь на заднем сиденье калачиком и боюсь даже голову приподнять.

  - Твари... Гады... - зло шепчет Серёга где-то в другом мире. Вижу голубого зайчика на ключах зажигания. Приметил брелок ещё когда покидали полуразрушенное здание вокза-ла.

  - Оторвались? Оторвались? - щебечет Стёпка и постоянно оглядывается.

  - Не вертись! - кричит Серый. - Могут задеть.

  Стёпка пригибается, и я замечаю его лицо в просвете передних сидений.

  - Тёмка, ты в порядке? - спрашивает он. - В тебя не попали.

  - Нет, - лепечу и медленно сажусь на сиденье. - Просто... очень страшно...

  Я вдруг начинаю плакать. Отходняк жуткий. Мысли в голове носятся невнятицей, боль теперь пронзает тело отовсюду. А ещё я рад видеть старые добрые лица друзей, даже Серёги.

  - Ты... не расстраивайся, - выдавливает Стёпка и отворачивается от меня. Верно никогда не приходилось успокаивать плачущих людей. Да я и не хочу, чтобы меня сейчас трогали. Оставьте в покое на пять минут и дайте прийти в себя.

  Несмотря на подавленное состояние, я не забываю закрыть заднюю дверь. Испугался, что Глобус, брошенный на сиденье, вылетит нечаянно на повороте. Я теперь за него готов жизнь отдать.

  - Нужно сворачивать и ехать дворами, - слышу голос Стёпки.

  - Зачем это? - ворчит Серый.

  - Думаешь, у этих подонков нет машин? Мы на шоссе светимся как маяк со спутника.

  - Чёрт... сворачиваю. Предупреждаю, далеко мы не уедем, - шипит Сергей.

  - Что такое?

  - Они задели бензобак. Нам хватит ненадолго.

  - Как ни киношно это звучит, но мы опять в большой заднице, - вздыхает Стёпка.

  Серый немедленно сворачивает на узкую улочку, потом в вымерший дворик и останав-ливается.

  - Отсюда пешком, - говорит он в наступившей тишине. - И давайте поторапливаться. А то бак пробит, ещё взорвёмся.

  - Чушь, - буркаю я с заднего сиденья, отлепляя провод от кожи. Успокоившись в дороге, я принялся подсчитывать уроны, нанесённые моему телу. Дуб ободрал в нескольких местах, затылок ноет, да ещё на запястье оторвался от кожи провод, что крепил оружие Девятки к мозгу. Клей доктора Руслана начал слабеть, а воспоминаний о предательском штабе оппозиционеров оставлять не хотелось, поэтому, пока Рено подбрасывало на кочках старых дорог воюющей Москвы, я отцепил почти весь провод до самого затылка. Оружие безнадёжно разрядилось и превратилось в бесполезную железяку, которую я на всякий случай убрал в карман.

  - Почему чушь, умники? - ворчит Сергей. - Вы же любители фильмов. Ни разу не видели, как от пуль машина взрывается?

  - Миф, - тут же отвечает Стёпка. - Мы ещё любители сериала Разрушители Мифов.

  - Они кучу машин в решето расстреляли, - хмуро отвечаю я. - И ни одна не взорвалась.

  И пусть только Серый поспорит. Настроения у меня никакого, а учитывая, что угрозы старшего парня врезались в мозг и теперь вряд ли забудутся, я готов надавать ему по морде, если начнёт спорить, но Серёга не начал. Лишь вздохнул и безнадёжно упёрся подбородком в руку, которую выставил в окно.

  - Что случилось в музее? - спрашивает Стёпка и оборачивается. Я тем временем задрал ногу на сиденье и оглядываю кроссовок. Подошва справа располосована. Расшнуровываю обувь.