Бикфордов час

У самого Абу Саида не было бинокля. Бинокли носят и пользуются ими боевые командиры, а он таковым не был. Или генералы, которые по возрасту давно уже перешагнули грань боевых командиров, но имели некоторые привилегии, в том числе и на право пользоваться биноклем. И потому капитан смотрел невооруженным глазом. И не слушал, естественно, досужие и отвлеченные разговоры генералов за столами, а искал в воздухе долетевшие издалека звуки работающего двигателя. Но пески пустыни умеют хорошо гасить звуки. И потому звук пришел лишь после того, как где-то вдали на дороге уже мелькнула перед далеким поворотом сама машина. А когда пришел звук двигателя, то даже генералы встали сами из-за своих столов и подняли к глазам бинокли. Ждали все. Ожидание тянулось, казалось, непростительно долго, хотя все понимали, что в пустыне дорога никогда не идет прямо, но виляет, объезжая тяжелые неподвижные барханы. Смотрели все почему-то не на хорошо различимое место, где была заложена взрывчатка, а вдаль, на приближающийся грузовик. Но любое ожидание имеет конец. Окончилось и это.

Капитан Хайят вдруг, для самого себя неожиданно, разволновался. Он совсем не испытывал волнения, когда шла подготовка, совсем не испытывал ни волнения, ни робости, когда вежливо докладывал комиссии о работе своей группы. А тут, в самый решающий момент, откуда-то взялся испуг. Он не сомневался в творении своего ума и своих рук – взрывчатое вещество не может подвести. Но ведь там не только оно одно работает. А вдруг что-то постороннее не сработает, вдруг детонаторы подведут и не создадут необходимую температуру при активации. Хотя в принципе из девяти детонаторов достаточно было сработать только одному, чтобы взрыв произошел. А вдруг колесо не наедет на фанерную пластину, а проедет рядом. Тогда, конечно, взрыва не произойдет. Надо было послушаться помощников и сделать в стороне искусственную яму. Все водители стараются ямы объезжать. Капитан пытался заставить себя успокоиться. Тем не менее волнение было, и волнение немалое. Даже пальцы стали слегка подрагивать, и Абу Саид, сам того не замечая, захватил правой кистью пальцы левой руки и стал сжимать их до боли. А когда боль почувствовал, руки переменил и начал левой рукой сжимать пальцы правой. Но сам своих движений при этом не ощущал. Другие, впрочем, его движений тоже не замечали. Все следили за дорогой. Грузовик приближался. Колыхался на ветру клапан тента, прикрывающего кузов. Тент – это плохо. Это какая-то защита от летящих брызг пламени. Настоящий осколок, конечно, тент прошьет насквозь, а капля пламени, возможно, и не прошьет, она налипнет на брезент и попадет под него только тогда, когда прожжет дыру. Хорошо, если эта капля взорвется. Но не все же из них взрываются… Впрочем, и осколки, когда взрыв происходит под машиной, в кузов не летят. Они летят в двигатель, в колеса и в разные стороны из-под машины. В сторону той же засады, что устроили бойцы спецназа из бригады номер один. Причем разброс осколков бывает не таким далеким, как разброс горящих капель.

До места взрыва машине оставалось проехать с пятьдесят метров, когда грузовик внезапно остановился. Кто-то высунулся из закрытого клапаном окна над кабиной и кулаком постучал по крыше. Чем была вызвана остановка, стало понятно, когда несколько человек покинули кузов, чтобы справить естественную нужду. Но при этом и из кабины вышел человек и прошел по дороге вперед. Появилось опасение, что он сможет заметить фанерку со взрывателями или обратит внимание на странные отверстия, просверленные в дорожном полотне. Но человек не дошел до места буквально несколько шагов, остановился и оглянулся. Видимо, за время пути у него затекли ноги, и он, словно зарядку делая, выставил перед собой руки и четырежды присел. Тем временем люди из кузова забрались на свои места, машина рывком тронулась и остановилась только рядом с тем человеком, что прошел вперед. Человек забрался в кабину, грузовик быстро разгоняться не умел, хотя плавным его движение тоже назвать было сложно. Последовал следующий рывок. Так, на рывке, он и добрался до фанерки, которую самому Абу Саиду издали видно не было.