Бихарская мозаика

Мы решили побывать на Сангаме во время Мелы в сопровождении брахмана Бхаттачарии. Правда, еще было свежо чувство разочарования от того, что на Кумбха Мела в Насике начальник полиции не разрешил нам присутствовать на церемониях в день Амавасия, во время массового омовения паломников и шествия садху…

Насик, город и его окрестности, заполняли паломники, бесчисленные садху, откуда-то появились слоны и разукрашенные джипы, быстро росли палаточные городки. Мы уже присмотрели места, откуда лучше всего будет фотографировать. За несколько дней до начала празднования мы встретились с начальником полиции города и старались добиться для себя исключения, так как полиция объявила, что без специального разрешения в течение двух недель иностранцы в город допускаться не будут. Но начальник оставался непреклонен. Он мотивировал отказ тем, что не может гарантировать нам безопасность при таком скоплении людей. Конечно, начальник полиции был совершенно прав. Ведь в старой части города на узеньких улочках, ведущих к реке Годавари, приходилось буквально вжиматься в дверные проемы, когда навстречу шествовал буйвол, а что там творилось, когда прибыли три миллиона экзальтированных паломников!..

Начальник полиции знал, что может произойти, когда события выходят из-под контроля. В 1954 году, во время Пурна Кумбха Мелы, которая, по расчетам астрологов и пандитов, бывает раз в 108 лет, на Сангаме в Аллахабаде на узкой песчаной полосе собралось около пяти миллионов паломников. Процессия садху, вооруженных мечами и трезубцами, в составе которой двигались слоны, машины, паланкины, столкнулась при входе на дамбу, ведущую от форта Акбара к месту омовения, с толпой прибывших на Мелу паломников, пытавшихся пробиться к воде, нарушив стройный ход процессии. За несколько минут около тысячи людей погибли в давке, утонули или были раздавлены слонами. Главный министр штата, почетные гости, полиция беспомощно наблюдали за этой сценой, не в силах что-либо предпринять. Страшно подумать, сколько погибло людей. Однако индусы по-другому относятся к трагедиям на Сангаме. Отправляясь на Кумбха Мелу, паломники говорят: «Если мы погибнем, мы достигнем спасения. Если останемся живы, вернемся домой и в любом случае будем в выигрыше. Те, кто умрет в таком святом месте и в такой благоприятный момент, будут очень счастливы. Мы желаем им удачи». Власти дистрикта и комитет Мелы старались сделать все, чтобы исключить ситуации, при которых могли бы погибнуть люди. Да и большинство индусов удовлетворяются совершением паломничества к святым местам, омовением в священных реках и раздачей пожертвований.

В то утро, когда мы приехали на Сангам, небо на востоке начало розоветь около шести часов. Зимой по утрам бывает очень холодно, но солнце быстро накаляется, становится красным, горячим и выкатывается на небосклон огромным, сверкающим шаром. Летом его восход будет предвещать начало еще одного дня беспощадной нестерпимой жары. Тому, кому не довелось пережить лето на просторах индийской равнины, хотя бы и с помощью спасительного кондиционера, никогда не понять, что это такое. Сейчас, зимой, восход солнца означал, что длинная холодная ночь миновала и настал новый великолепный день. Нет ничего прекраснее этих дней короткой индийской зимы.

Пока мы шли по широкой песчаной полосе к берегу, солнце поднималось все выше и становилось теплее. В его лучах грелись садху-шиваиты. Их тела были натерты пеплом и коровьим навозом. Они сидели на корточках возле едва тлеющих костров. Здесь же были вишнуиты-намадари, чьи намазанные глиной волосы напоминали вороньи гнезда. Эти садху бросаются в глаза при любом скоплении людей — на лбу у них три вертикальные полосы, белые по краям и ярко-красная посредине. В лучах солнца, ожидая клиентов, грелись парикмахеры-наи, весьма нужные на Меле люди, потому что они бреют головы, уши и ноздри паломникам перед тем, как те совершат ритуальное омовение. Наи совершенно необходимы, так как считается, что тот, кто обреет голову над Сангамом, получит право на столько лет в раю, сколько его волосков упадет в реку. Бхаттачария сказал, что сбритые волосы затем вывозят на глубокое место ниже по течению и бросают в воду.

Солнце освещало ползающих по песку увечных нищих и прокаженных, собравшихся на берегу в надежде заполучить подаяние от паломников, которые, как богатые, так и бедные, в равной степени считают, что раздача милостыни обеспечит им определенные заслуги в этом мире, а еще большие — в ином. При посещении святых мест принято раздавать монеты в десять пайса. Для обеспечения паломников достаточным запасом монет при больших храмах существуют специальные менялы. Очевидно, было еще слишком рано, и мы не заметили их на берегу среди огромного количества людей. А в Пури, вдоль улицы, ведущей от океана к храму Джаганнатха, сидят целые ряды менял. Перед ними на мешковине стоят столбики монет, по восемь штук в каждом. За размен менялы берут по двадцать пайса с рупии, или двадцать процентов комиссионных.