Бильдерберги: перезагрузка. Новые правила игры на «великой шахматной доске»

Активизация Вулси проявилась не только во внедрении рейганистского подхода в религиозную политику Госдепа (из которой демократы вполне могут извлечь аргументы для нападок на Трампа, см. пункт декларации, где мигранты приравниваются к религиозному меньшинству), но и в конкретных геополитических интригах. За два месяца до прибытия Сэма Браунбека в Киев в посольстве США в Ватикане была организована выставка «Жизнь за линией оккупации в Грузии», где посол Каллиста Гингрич, третья супруга Ньюта Гингрича и посол в Ватикане, выступала с речью, а в числе самых почетных гостей, наряду с послом Грузии, был глава Украинской греко-католической церкви Святослав Шевчук. «Ни одна религиозная община не застрахована от репрессий, и эта печальная реальность наиболее очевидна в оккупированных Россией регионах Крыма и Восточной Украины. И сегодня Россия входит в число самых серьезных нарушителей религиозной свободы и прав человека», – сообщила Каллиста.

Афробунт и масонские ложи

Истоки и смысл афробунта

В английском языке отсутствует аналог русского слова «юродство». Самый близкий к нему термин folly (блажь, придурь, выкрутасы) исторически применялся к капризному или психопатическому властителю; сейчас его применяют также к главам государств, реже к дипломатическому ведомству влиятельной страны, но не к политическому классу или прослойке. Неудивительно, что Дональд Трамп, клеймя медиа-мэйнстрим, именует его fake news, т. е. «лживыми новостями», или lamestream – неологизмом-калькой от созвучного слова lame – хромой, увечный. Эти ярлыки годятся для описания вымышленных или раздутых медиа-сенсаций, но не тех эталонных свойств мировой либеральной прессы, которые относятся к подаче материала, а не к фактуре. Между тем подача материала важнее для воздействия на аудиторию: именно она навевает читателю широкую гамму чувств в связи с происходящим в стране и мире, причем пресловутая администрация Трампа может даже не упоминаться по имени: она подразумевается.

Образцами публицистики, навевающего настроение, а не интерпретирующие подлинную или мнимую фактуру, были два текста, приуроченных к Дню независимости США 4 июля. В коротком эссе принстонского профессора Гарольда Джеймса в Project Syndicate сегодняшние США сопоставлялись с застойным СССР начала 1980-х гг., когда анекдоты о слабоумном Брежневе подпитывали протестный дух, включая «подавленные этнические противоречия и оппозиционные национальные чаяния». Текст Дэвида Брукса в New York Times, начинающийся с пессимистичных данных из опроса Pew об отношении американцев к сегодняшнему состоянию страны (71 % возмущены и лишь 17 % сохраняют гордость за Америку, при этом треть населения испытывает депрессию), констатировал, что недовольное большинство готово к смене власти». Автор NYT оградил себя от претензий в предвзятости: обе партийных элиты плохи; оба электората равно эгоистичны; «повсеместная утрата веры в страну» – итог как популизма (команды Трампа), так и пробуждение радикальных сил (его оппонентов); «широкое неравенство» и «сегрегация», будто бы лежавшие мертвым грузом со времен 1960-х, останутся бременем для всех, кто бы ни победил на выборах. Только в последних строках, как в песне позднего Окуджавы оставляется надежда на некий «ясный огонь» – а именно «светоч плюрализма XXI века», затаенный у граждан «глубоко внутри».

Юродство лэймстрима состояло не столько в распространении вымыслов или раздувании мелкого скандала до вселенских масштабов, сколько в умолчании. В первой доктрине информационной войны, подготовленной в Пентагоне, вводился специальный термин «стратегическое умолчание». Он фигурировал тогда в наступательном понятийном контексте, то есть применялся к цивилизационным соперникам. Теперь он обратился вовнутрь вместе со всем арсеналом информационно-политической войны, изначально предназначенного для завоеваний в контексте «мягкой силы». Во избежание сомнений в этом Стивен Кук, старший сотрудник Совета по международным отношениям (CFR) по Ближнему Востоку и автор книги «Фальшивый восход: Протест, демократия и насилие на новом Ближнем Востоке», 4 июня опубликовал в журнале Foreign Policy статью, прямо озаглавленную: «Да, площадь Лафайет – это площадь Тахрир». Издание, десятки лет служащее трибуной для аналитических и пропагандистских кадров ведущих университетских интеллектуальных центров, прямым текстом перенесло поле применения «ломки менталитета» из внешнеполитической сферы на внутриполитический фронт, притом на его площадку «прямого действия».