Билет

– То есть получается, что эта встреча была не такой уж и случайной, так, что ли? – спросил Драам.

– Я не совсем понимаю, что такое «случайность», – ответила Арма, – Я бы предпочла оперировать понятием «альтернатива».

– Все время забываю, что ты кого угодно загонишь в логический тупик, – сказал Драам, Неужели так трудно научиться говорить просто: «да» или «нет»?!

– Такова особенность моего сознания, – немного учительским тоном ответила Арма, – Я могу лишь предоставлять сведения и факты, анализы разных данных, возможно даже наилучшие варианты решений, с точки зрения расчетов и теории вероятности, но сами решения должны принимать вы. Не хватало ещё, чтобы вы обленились и впали в ничтожество.

Кейн снисходительно посмотрел на немного обескураженного подобной выволочкой Драама,

– Ну вот, теперь-то ты не самый первый ученик в классе!

Маарв улыбнулся, слушая эту шутливую перепалку, и велел всем готовиться к выходу из прыжка, надеясь на лучшее.

XIX

За последние три недели Тадек нечасто появлялся в университете по причине того, что мало кто из студентов вообще эти занятия посещал. Сначала он начал ходить через день, потом через два, а сегодня, в очередные выходные, он прикинул, что не был там со вторника. И самое интересное – никто ему ни разу не звонил и не присылал гневных писем нарочным – он даже несколько раз специально справлялся на вахте. Люди были напуганы происходящим, и нигде не было никаких объяснений, ни разъяснительных заявлений от официальных лиц Альянса или руководства страны. Подавляющее большинство людей будто неформально отстранилось от своих текущих дел и обязанностей. Только некоторые, которые привыкли напряженно работать с самого утра и до поздней ночи и не знали никакой другой жизни, не обращали на происходящее никакого внимания, продолжая делать то, что они делали каждый день. Например, старый булочник в доме напротив, начинавший свой рабочий день задолго до восхода солнца, или две пожилые дворничихи, которые, не смотря на любые тяготы и невзгоды, всегда ласково улыбались Тадеку. Он проходил мимо них почти каждый день, здоровался и деликатно снимал шляпу, отчетливо понимая, насколько нелегка у них жизнь.

Тадек старался не поддаваться ощущениям неизбежности и уныния, которые витали в воздухе, и иногда у него это неплохо получалось. Несмотря на то, что поздняя осень выдалась на редкость солнечной, начинало потихоньку подмораживать, и всё ещё легкий и бодрящий ночной морозец начинал отступать только к обеду. Он много гулял, старался не читать никаких книг, которые всегда неумолимо наводили его грустный философский лад, после чего приходилось идти в небольшие открытые и теперь практически совершенно безлюдные кафе в парке и выпивать столько глинтвейна, сколько влезало.

Сегодня ноги сами привели его в это старое заведение на пруду, из которого открывался самый мирный и спокойный вид на плавающих рядом уток и разных других водоплавающих, крякающих, свистящих и шипящих одновременно. Он заказал завтрак и ещё одну хлебную корзинку. Официантка с пониманием улыбнулась Тадеку как старому знакомому, довольно быстро заставив его столик всем, что он просил, с фирменными оладьями в качестве комплимента от шеф-повара, щедро политых клубничным джемом, который во много раз усиливал и без того их аппетитнейший вид. Девушка была одета в немного старомодное темно-серое платье ниже колен, которое красиво облегало её изящную фигуру, длинная шея была замотана в полосатый бордовый шарф, а её открытое лицо с бархатными щеками и небольшими ямочками выглядело очень мило и привлекательно. После того, как Тадек закончил кушать, официантка принесла на небольшом подносе две чашки кофе.

– Вы позволите присесть рядом? – спросила она, улыбаясь, – Кроме вас, сегодня здесь никого больше нет, а мне так хочется о чем-нибудь пообщаться. И прошу меня извинить, если оторвала вас от глубоких раздумий.

– О чем, например, пообщаться? – с удивлением спросил Тадек.

Обычно кроме студентов, сдающих экзамены или зачеты, никакие другие девушки не подходили к рассеянно выглядящему молодому человеку, который, казалось, всегда пребывал в глубоких раздумьях. Он действительно в них пребывал, но не всегда, и не в таких уж и глубоких, о чем он не преминул заметить.

– Это только кажется, добавил он, – Просто в академических кругах с другим лицом ходить не принято, вот и приходится создавать видимость серьезных мыслительных процессов.

Девушка громко рассмеялась, и Тадеку показалось, что он слышит звон хрусталя или маленьких серебряных колокольчиков в ясное морозное утро.

– У вас очень красивый смех, – сказал он, – Это даже не комплимент, я просто констатирую.

Её взгляд стал серьезным и немного грустным.

– Что вы думаете по поводу того, что происходит? – спросила девушка, – Это все так странно, я все время об этом думаю. Пропадают люди, много людей, просто бесследно исчезают и всё! Никто ничего не знает, а может, кто и знает, но как обычно – не говорит.