Билет на солнце, или Сказка о потерянном времени

Со второй попытки Наташа поняла. Ему нужно выходить из себя почаще — это отрезвляет девушку, особенно, когда его интонация могла бы пыль поднять с пола, если бы пыль там была. Максим нагло одевался: не спеша, спокойно. Застегнув на тонких голубых джинсах ширинку и пуговицу, оглянулся на Наташу:

— Пойдем.

Было жаль видеть ее униженное выражение лица, но у Максима даже не было желания извиняться.

— Ты все вещи собрала? — уточнил он примирительно, проверив, застегнут ли ее чемодан. — Документы взяла? Билет?

Ответом было прерывистое слезное сопение.

— Прости… Спасибо… — прошептала она напоследок спотыкающимся голосом.

Максим сидел с Андрюхой на кухне, пока Наташа разговаривала с мамой, закрывшись в одной из комнат. Точнее, пока Наташа молчала с мамой. По обоим их лицам струились ручьи слез, и они не могли сказать друг другу ни слова, зато, кажется, впервые в жизни понимали друг друга по взглядам. Уютная мягкая мебель и полнейшее умиротворение помогали им в этом. В открытое окно врывался звук музыки: у кого-то в соседнем доме громко играл магнитофон. Этот звук словно был связан с Наташиным детством — она помнила его, такой ненавязчивый, веселый, праздничный. Еще должен быть едва слышен скрип качелей на детской площадке, но его нет, потому что уже несколько лет нет и тех самых качелей… Детство закончилось.

— Я хочу умереть! — надрывно зарыдала Наташа в ладони, едва пересекшись с мокрым маминым взглядом.

— Не надо! Ты что! Не смей! — всхлипывала Женя.

И впервые в жизни обняла свою дочку крепко-крепко, прижав ее к себе и откинувшись вместе с ней на спинку дивана. Наташа лежала у мамы на плече и от этого плакала еще больше.

— Мои родители были категорически против усыновления! — шептала Женя между всхлипываниями и вдохами. — Говорили, мол, лучше жить совсем без детей, чем с чужим и нелюбимым ребенком… (Наташа вновь зарыдала в голос) Я уже три года была замужем… Я не могла больше жить без ребенка… И послала всех родственников к черту! Полтора года сидела с тобой, сама с тобой играла, сама тебя кормила и купала… Я каждую минуту своей жизни проводила с тобой: у меня не было другого выбора. За эти полтора года мои родители даже копейки денег мне не дали, не говоря уже о том, чтобы помочь посидеть с тобой. Лешка зарабатывал так мало, что я покупала еду для тебя, а сама оставалась голодной.

Потом отдала тебя в ясли, а сама устроилась на работу. Лешка отправил своим родителям в Норильск письмо и твою фотографию, и они приехали повидать тебя… А мои родители увидели их прогулку с тобой в парке… и полюбили тебя. Тебя невозможно было не полюбить! И тогда бабушка взялась тебя воспитывать, а я стала делать карьеру…

Женя протерла слезы: она выговорилась, и ей стало чуть легче, чего нельзя было сказать о Наташе. Гладя дочку по голове, мама ласково продолжала:

— Прости, что я так безответственно испортила тебе подростковые годы! Но мне так не хотелось, чтобы моя куколка взрослела! Мне так хотелось благодарности: чтобы и ты, повзрослев, каждый свой день осознанно проводила со мной… А ты отдалялась… Влюблялась…

Наташа отстранилась, опухшими глазами взглянула маме в лицо. Мамин монолог успокоил ее процентов на семьдесят, и Наташа уже не плакала. Только спросила сдавленным голосом:

— Ты не держишь на меня зла?

— Нет, — ответила Женя тихо. Хоть ее голос и прозвучал неуверенно и слабо, но Евгения смотрела так открыто и искренне, что Наташа поверила. Но Женя добавила: — Я возненавидела тебя… Я возненавидела судьбу, Бога и все, что есть в этом мире… Ты же помнишь, как я тебя два года после ЭТОГО била ни за что… Но за несколько лет меня эта ненависть так вымотала, что у меня просто не осталось на нее сил… Я не хочу вспоминать об этом. И ты не вспоминай. Рожайте с Максимом детей… Он говорит, что ты боишься этого. Не бойся. Я не кину тебя, как меня кинули мои родные. Я помогу. А детский смех в доме — это такое счастье! Поверь, не будет ни одной секунды, когда ты пожалеешь о том, что родила. И тогда, в школьные годы… ты была права, Максим очень хороший парень! Я рада, что ты его повстречала! Я рада, что ты не упустила его тогда! И мне очень стыдно, что я вам мешала… Я встретила СВОЕГО мужчину в сорок лет… Ты себе не представляешь, как я завидую, что ты встретила СВОЕГО в двенадцать! Вы не опоздаете на самолет? Максим не летал на самолете еще ни разу в жизни…

— Езжай домой, собирай чемодан. Регистрация заканчивается за сорок минут до посадки. А у нас три часа, ты успеешь.

— Ты передумала? — удивился Макс, забыв чашку с чаем на полпути. — Уверена?

Наташа уже не стеснялась своего опухшего и покрасневшего лица даже перед Андреем.

— Езжай быстрее! — бессильно кивнула она любимому. — Главное — не забудь документы!

Макс так счастливо улыбался, что Наташа улыбалась тоже, просто глядя на него.

— Ты же хотела побыть в тишине? — уточнил он робко.

— Ради твоих ямочек на щеках я потерплю.

— Господи, как я боюсь летать!!! — просительно взвыла девчонка лет восемнадцати.