Билет на солнце, или Сказка о потерянном времени

— Я очень скучаю по Франции, — призналась она. — Хоть еще мало времени прошло, но я как подумаю, что это все, больше туда не вернусь…

Она замолчала, пытаясь побороть подкатывающие слезы.

— Почему Дима называет тебя Подсолнухом? — спросил Макс о том, чего еще не знает о ее жизни во Франции.

— На актерском мастерстве нам задали подготовить пантомиму: изобразить растение, — объяснила девушка. — Я выбрала подсолнух, тренировалась дома, и Дима за всем этим наблюдал.

— А мне покажешь, как выглядит подсолнух?

— Вот так.

Наташа руками изобразила листья, задрала голову к небу и довольно заулыбалась — все просто, но какая же сложная работа у актеров! Глядя на ее солнечное, удовлетворенное жизнью, беззаботное круглое личико, нельзя было не улыбаться — это был подсолнух в чистом виде, и Макс задорно расхохотался:

— Обалдеть!

Какое талантливое, моментальное включение — полсекунды — и все, роль, такая, что не отличишь от реальности. Наташа грустно улыбнулась ему в ответ.

«Ренессанс» означает «возрождение».

«Можно смириться с тем, что моя история — такая. Можно вычеркнуть из памяти то, что уже давно пройдено. Начать жить заново, как говорит Макс. У меня есть родители, которые меня родили, и другие — которые вырастили.»

«Я полностью русская, или вдруг иностранка на четверть, как он?»

«Когда у дерева нет корней, его легко опрокинет любой ветерок…»

«Он влюблен?»

«Я не могу сделать так, чтобы у меня исчезло чувство вины. Но я могу сделать и что-то хорошее в этой жизни.»

Эта постоянная смена впечатлений, нагромождение новых информаций, расходование энергии ежедневно под ноль — все, действительно, помогало морально.

Следующий день до обеда они провели в кровати. За окнами шумел ливень, в комнате было темно и мрачно, они сидели на постели друг напротив друга, и Наташа с интересом училась у Макса «развитию чувственности», как он это назвал. Он уже научил ее раньше ощущать тепло пламени, представляя, что держит руку над горящей свечой; и чувствовать холод на ладошке, когда он якобы кладет ей кубик льда. Это были знакомые ощущения, и Наташа легко вызывала их на коже каждый раз по своему желанию. Максим даже похвалил, что так быстро научилась — обычно легче дается что-то одно, тепло либо холод.

А сейчас обыгрывал прикосновения.

— Закрой глаза. Почувствуй силу нажима, температуру моей кожи. Запомни эти данные, — он медленно провел ладонью по всей ее руке. — Теперь повтори это прикосновение мысленно, без меня. Чувствуй, как тепло моей руки спускается от плеча до кисти. С открытыми глазами сможешь?

— Нет, с открытыми отвлекаюсь.

— Окей. Получается?

— До локтя хорошо чувствую, дальше теряю.

— Прикоснись ко мне там, где чувствуешь, с той же силой. Сделай так, как будто хочешь продемонстрировать мне свои ощущения. Трогай меня, а чувствуй это прикосновение на своей коже. Поняла?

Она поняла. Поняла гораздо больше. Ласкать его и получать от этого удовольствие своим телом. А ведь плечо — это только начало… Мысли сразу скакнули до самого интересного момента:

— А чем я буду чувствовать, лаская твой член и яйца?

Он рассмеялся:

— Бог ты мой, мы только до локтя дошли! — и добавил серьезно: — Наташ, спешка и хороший секс — вещи несовместимые.

Она открыла глаза и прекратила свои действия.

— А то, что в порнухе показывают, — возразила она, — там все так быстро, без прелюдии, без нежности… Спешка же. Но мужчинам нравится именно так.

Максим ухмыльнулся:

— Ты пересмотрела порнухи больше, чем я, так что еще неизвестно, кому больше нравится!

— Да просто тебе не нужно — у тебя всего того же в реальной жизни навалом было!

Макс сейчас с удовольствием закурил бы сигарету. Просто так, для поддержания беседы в полумраке. Тут где-то были сигареты для гостей отеля.

— Ты не против, если я покурю? — поинтересовался он, слезая с кровати.