Билет на солнце, или Сказка о потерянном времени

— Эвелиной? — перебила Наташа. Ее истерика на мгновение притормозила, уступая место новой информации. — Точно! Это именно то, что должно быть…

Как и полагается музыканту, она услышала звучание, и оно моментально вписалось в общий эмоциональный фон. Девушка растерянно смотрела вперед и шептала:

— Да. Это МОЁ имя, а не «Наташа». Эвелина.

— Не знаю никакой Эвелины, — возразил Макс. — Я полюбил Наталью.

— Она дала мне имя, она не собиралась меня отдавать… Она выбрала мне имя — с такой любовью и так точно, словно знала уже тогда, что я такая… Почувствовала…

— Наташа, — твердо сказал Макс, и девушка протерла пальчиком протекающие краешки глаз. — Ты именно с ЭТИМ именем — такая! Неординарная, сильная, честная. Ты актриса, у тебя будет еще столько имен! Разве в них дело?

Слезы текли совсем без стеснения. Максим взял свою девочку за руки.

— Малыш, я знаю, что это трудно. Потерпи.

Наташа была преисполнена такой любви и благодарности ему за поддержку и терпение, что хотела только одного — извиниться за то, что не может справиться самостоятельно.

— Как ты меня выносишь со всеми моими истериками? — спросила она виновато. Наташа выговорилась, и ей стало значительно легче.

— Я люблю тебя, — ответил Макс нежно. — Ты любила когда-нибудь?

8 день. Аэропорт. Переезд на курорт.

Италия — это то самое место на планете, где можно снова стать собой. Наташа здесь, как дома. Руины — это то, где ей сейчас комфортно, ведь она точно так же — на нуле, сломанная до основания.

Италия — это одна большая развалина, каждый раз смеялась Наташа, находя в новом городе очередные древние руины. И в аэропорту, пройдя регистрацию и купив на память книжку с картинками об античной архитектуре, удивлялась гравюрам:

— Остался только фундамент, как же люди смогли воссоздать на бумаге то, что было здесь так давно? Откуда они знают, что потолок выглядел именно так? Откуда они знают, где были окна?

— Главное, что есть, от чего отталкиваться, — рассуждал Макс. — Если осталось хоть что-то, значит, не все потеряно. Это я не только об архитектуре…

— Это Сицилия? — восхищенно восклицала Наташа, когда самолет уже заходил на посадку, сделав мягкий вираж над изумительным огромным островом с зеленым горным рельефом в обрамлении бирюзовых морей. Она еще сильнее прижалась лбом к иллюминатору, пытаясь разглядеть детали пейзажа. — А где мафия?

9 день.

Сколько раз все могло бы быть по другому… Наташа открыла глаза ранним прохладным утром, озираясь по сторонам, и первые несколько секунд пыталась объяснить себе, где находится. Незнакомая комната, незнакомая кровать… Незнакомое ощущение безвыходности. В начале путешествия она старалась не думать, а теперь старается — думать, как советовал Максим. Здесь это получалось лучше всего, потому что перед глазами не мелькали разнообразные «музеи» и не надо было куда-то бежать.

Проблемы бывают у всех. До этих пор Наташа считала, что и в ее жизни бывали проблемы: перебои с деньгами, перебои в отношениях с любимым. Но проблем не было. Сейчас кажется, что не было и самой жизни.

Она началась только здесь, на Сицилии.

В обед под жарким палящим солнцем, растянувшись прямо на бортике бассейна на мягкой подстилке, вздрагивала от внезапных прикосновений прохладных мокрых рук Максима. Когда она лежит на животе, он любит кусать ее пяточки, крепко схватив за щиколотки, чтобы не получить ногой в лицо.

Наташин мозг плавился с каждой секундой. Рассудок раздвоился надвое. Можно ли назвать семьей тех людей, для которых ты не имеешь веса, для которых твое личное мнение — просто исключено? «Кто я?» — упорно ветвилось в Наташиной голове. Действительно ли талантливая актриса, или это просто начало звездной болезни? «Где мое место?» — вторила другая часть разума. Она постоянно требует свободы, но, наоборот, комфортно себя чувствует, когда Максим ведет ее за руку по городам, или крепко держит, как сейчас. В Париже она составляла французский план своей жизни после института, в глубине души понимая, что жить по этому плану не хочет. И заводить детей боится, потому что это тоже отнимет у нее свободу… А ведь ее «свобода» — просто иллюзия. Мираж, созданный Максимом специально для нее.

— Ты лидер, — шепнула она мужу, висящему на бортике бассейна на полкорпуса выше воды. — Я свободна ровно настолько, насколько ты мне позволяешь.

Она грациозно перевернулась на спину, придерживая развязанный лифчик, изящно согнула ножку и загородила рукой глаза от солнца.

— Наверно, ты права, — улыбнулся мужчина яркой улыбкой на загорелом лице. — Но все зависит от тебя.

Зачерпнул ладонью прозрачной воды и полил Наташин лобик. Ненавязчиво потянул с ее тела успевший высохнуть лифчик, и Наташа обеспокоенно вытаращилась на мужа.

— Стесняешься? — спросил он, отложив этот крохотный кусочек ткани в сторону. — Ты же любишь загорать топлес.

Наташа кивнула:

— Но только если никто не видит…

— Тебе нечего стесняться: прекрасная грудь. Ты свободна ровно настолько, насколько ТЫ себе позволяешь.