Билет в 1812 (СИ)

Вот так состоялось знакомство двух молодых людей. Как я выяснил, Настя происходила из обедневшего дворянского рода Львовых. Всё, чем они владели, осталось в Москве. Здесь, в этой деревушке, она находилась со своими ближайшими родственниками, но её отец подумывал о возвращении в Москву.

— Разрешите сопроводить вас и ваших родственников в город, — несмело предложил Шарль.

Смутившись, Настя кивнула.

Тут я понял, что сердце Шарля пало, сражённое красотой русской девушки.

Ещё через два дня, когда мой друг окончательно встал на ноги, мы вместе с семейством Львовых отправились в Москву.

Остановились в усадьбе, которая принадлежала родителям Насти. Усадьбой двухэтажный дом назвать было трудно, но это было уютное, хотя и не большое, имение. Нам с Шарлем выделили одну комнату на двоих. Правда, теперь я видел его не так уж часто: всё свободное время мой товарищ проводил с русской красавицей.

Нам пришлось уладить дела в штабе, который разместился неподалёку от Кремля. Шарлю дали неделю отдыха для окончательной поправки, мне же по-прежнему приходилось исполнять свои обязанности, и я довольно часто выезжал в Китай Город, где расположилась моя рота.

Вы можете спросить меня, почему в моём дневнике я так много места уделяю нашим взаимоотношениям с Шарлем. Я вам могу сказать лишь одно, ничего лишнего в жизни не бывает, а с Шарлем мне придётся столкнуться ещё не раз, и если бы не он, не знаю, дошёл бы до тебя, моя далёкая родственница, этот дневник. Прошу, дочитай всё до самого конца, а потом решишь, как тебе следует поступить.

Сентябрь приближался к своему завершению: листва совсем пожелтела, всё чаще шли дожди. Обстановка в городе накалялась: появились мародёры из числа солдат некогда доблестной армии и лишь наше присутствие в доме Львовых сохраняло его от разграбления. В городе пылали пожары. Говорили, что русские сами поджигали свои дома, чтобы их имущество не досталось врагу. Горько было слышать такие слова о представителях своей нации.

Как-то в начале октября Шарль подошёл ко мне и почему очень смущаясь, попросил выслушать его.

— Поль, ты мой единственный настоящий и самый преданный друг, а на данный момент у меня нет человека ближе тебя, — тут Шарль замялся.

— Прошу, продолжай.

— Наверное, ты заметил, что всё время я провожу с Настей.

— Это было не трудно.

Тут Шарль собрался с духом и произнёс на одном дыхании:

— Мы решили обвенчаться, у ребёнка должен быть законный отец. Поль, ты согласен быть моим свидетелем?

— Пришла моя очередь удивляться.

— О каком ребёнке идёт речь? Ты не мог бы объяснить?

— О нашем с Настей. Она сказала, что ждёт от меня ребёнка. Я так мечтаю о нём. Ты согласен?

Я хотел что-то сказать в ответ, но тут вспомнил последнюю ночь, проведённую с Женевьевой. Тут до меня дошёл смысл слов о сюрпризе, который будет ожидать меня по возвращении домой, и о котором моя невеста не захотела написать в письме. Боже, скорее всего она беременна! У меня закружилась голова, и мне пришлось присесть.

— Поль, — заволновался Шарль, — что с тобой, тебе нездоровится?

— Нет, нет, со мной всё в порядке. Просто всё так неожиданно. Мой ответ — да!

Я согласен. Теперь нам необходимо найти церковь, где вас обвенчают.

— Поль, мой друг, благодарю от всей души. Церковь и священника мы уже нашли и договорились о венчании.

— А как же родители невесты? Они знают?

— Разумеется, я просил у них руки их дочери, и они дали своё согласие на брак.

В один из последних дней сентября, когда в Москве невозможно было найти ни одной действующей церкви, состоялось венчание моего друга Шарля и Анастасии Львовой, которая стала теперь Львовой де Вильмон. Венчание пришлось проводить дважды. Первый раз в присутствии православного священника, а второй раз молодых благословил капеллан нашей бригады.

Анастасия получила документы, подтверждающие, что она стала госпожой де Вильмон, и будет иметь все права на имущество, принадлежащее её мужу.

Под документами поставили подписи Шарль с супругой, капеллан и я. Вы не можете представить, как я завидовал своему другу, так неожиданно обретшему счастье в далёкой стране.

Время шло. В Москве оставаться становилось всё опаснее. Даже наше присутствие в доме Львовых теперь не спасало от набегов мародёров. Над землёй расстилался удушливый запах гари, исходивший от многочисленных пожаров, которые с всё большей силой охватывали различные части некогда прекрасного, а теперь превратившегося в руины города.

На семейном совете было решено покинуть Москву. Я обещал оказать своему другу всю возможную помощь.