Билет в ад

Потом картины замелькали с такой быстротой, что Шарли уже почти не могла их разглядеть. Она почувствовала, что углубляется в какой-то бесконечный коридор, во временной провал, где сначала оказалась в объятиях отца Давида, потом — в тесной комнатке, куда ее заперла мать… «Ты должна пройти курс лечения до конца, Анн Шарль, потому что ты токсикоманка, и это единственный способ избавиться от зависимости, ты понимаешь? Я знаю, что это очень тяжело, но… врачи знают, что делают, это лучшие специалисты…» — за этим последовало безумное бегство вместе с отцом ребенка, которого она уже тогда носила… и другая комната с белыми стенами, где она впервые взяла на руки своего сына — крошечное розовое создание с огромными глазами, словно вбирающими в себя все вокруг… Затем все окончательно смешалось (…отдай мне билет!.. в аду на всю жизнь… он доберется до Давида…), и в глазах у Шарли потемнело. Точнее, покраснело — на мгновение все заволоклось красной пеленой. Потом внутри у нее словно переключили какой-то рычажок — она вдруг стала очень спокойной и уже не думала о том, что делать — все происходило как бы на автопилоте. У Шарли было ощущение, что она отделилась от собственного тела и ушла в какое-то астральное путешествие.

Словно со стороны она услышала свой голос, который спокойно произнес: «Хорошо, сейчас я тебе отдам этот билет».

Потом увидела себя, идущей к раковине, и зверя, следующего за ней по пятам. Она отрешенно наблюдала за собой, открывающей шкафчик под раковиной, достающей мусорное ведро, роющейся в нем среди очисток и оберток, и в то же время думала, что, если бы зверь сейчас мог видеть ее глаза, он бы обо всем догадался. Думала, что полностью утратила самоконтроль и собирается совершить непоправимое. Напоследок промелькнула мысль: странно, я ничего не чувствую…

Откуда-то издалека: то ли из нескончаемого коридора, то ли с неба, то ли из глубин ее собственной души, — словом, из самых недр того места, где она сейчас находилась, — Шарли услышала медленный тягучий голос, словно со старой магнитофонной пленки, которую вдруг заело: «Идеаааальный столоооооовый набооооор „Месьеееее Прууууупр“…»

…выбора нет…

Шарли крепко ухватила рукоятку ножа для резки мяса, хранившегося в специальном футляре под раковиной, — слишком большого, чтобы поместиться в выдвижном ящике стола, и слишком опасного, чтобы постоянно держать его возле разделочной доски, на виду у зверя. Затем на мгновение замерла, считая про себя: «Раз… два…»

— Три! — выкрикнула она, резко распрямляясь.

8

Тома Миньоль положил бинокль на приборную доску своей машины. 23:19. Еще несколько минут — и появится реальная возможность застукать Сержа Тевеннена в момент очередной преступной сделки. Тома буквально дрожал от нетерпения.

— Вроде бы он уже должен был позвонить?

Миньоль повернул голову к сидевшей на пассажирском сиденье Орели Дюбар, новой стажерке ГИС. Стройная блондинка с голливудской внешностью, очень амбициозная. Тома уже успел убедиться, что ума этой Барби не занимать. Она была дочерью весьма уважаемого в своих кругах полицейского и по какой-то непонятной причине — возможно, соревнуясь с отцом — буквально рыла носом землю, когда представлялась возможность вывести на чистую воду кого-то из нечестных коллег. Интересный случай для психоаналитика и заодно хорошая иллюстрация для какого-нибудь американского пособия на тему: «Как преуспеть в жизни благодаря собственным комплексам».

Кроме того, она всегда носила отлично сшитые черные костюмы и черные очки в фэбээровском стиле — словом, смотреть на нее было гораздо приятнее, чем на любого другого сотрудника. Такой богатый набор достоинств побудил Тома включить ее в свою группу, чьей задачей была поимка Тевеннена.

— Источник назвал мне время 23:30. Именно тогда, по уговору, Тевеннен должен позвонить Вдове и назначить ей встречу для передачи денег. Кажется, он по уши в дерьме, так что не заставит себя ждать. — Последние слова Тома произнес с ноткой невольного злорадства в голосе.

Орели кивнула, задумчиво посасывая пластмассовую соломинку, торчащую из баночки кока-колы, и глядя куда-то вдаль сквозь лобовое стекло — возможно, на вторую машину, в которой сидели еще двое их коллег, Марион и Коньо.

— Я знаю, что тебе не очень хочется делиться информацией, но в этом деле есть две-три детали, которые мне непонятны. С чего вдруг он задолжал Вдове столько денег?

— Тебе это так важно?

— Это могло бы дать мне хоть какой-то стимул к работе. А то пока мы здесь торчим, я чувствую себя новичком-патрульным.

Тома улыбнулся.