Билет в никуда

Поухаживав за собой, Скрипач включил видеоплейер. На экране вспыхнула знакомая заставка вечерней московской передачи, и популярная телеведущая доверчивым голосом сообщила, что через несколько минут по традиции состоится встреча с президентом фонда «Дети войны», известным российским предпринимателем, прекрасным человеком со щедрой творческой душой Валерием Петровичем Рвановым.

– Смотри, Курган, что произойдет! Видишь, кресло для него приготовлено… Она сейчас скажет после рекламы!

И действительно, указывая на высокое кожаное кресло с подлокотниками, валиком для головы и рычажком, регулирующим высоту его от пола, ведущая умиленно принялась рассказывать, что ученики подмосковного ПТУ специально в подарок Валерию Петровичу изготовили это Кресло.

– Он пока о подарке не знает, поэтому секрет, известный нам, я открою в конце встречи, – с улыбкой продолжала она. И вдруг приготовленное для Рваного кресло взрывается и начинает гореть, охваченное пламенем. Камера фиксирует то перепуганное лицо ведущей, то языки пламени, то мечущихся по студии людей…

Кишлак заходится от хохота. Скрипач бьет кулаком по столу и сокрушается:

– Всего пары минут не хватило, чтобы Рваному оторвало яйца! Вот невезуха! Черт бы побрал эту технику! А еще убеждали, что сработает секунда в секунду.

– Там была бомба? – показывая на выключившийся экран, спросил Курганов.

– Конечно! – взревел Кишлак. – Суки! Такую передачу испортили! Миллионы телезрителей лишили удовольствия! Нет, Скрипач, я на эту лажу без слез смотреть не могу! Покажи еще!

Скрипач перемотал кассету и врубил по новой. Александр смотрел уже с большим любопытством, зная, что должно было произойти убийство. А Кишлак принялся взахлеб рассказывать.

– Так-то, земеля. Ты же еще лох, не знаешь, что я объявил войну Рваному. Какая задумка провалилась! Но все равно эффектно получилось. Лучше бы, конечно, чтобы он в него сел. Ха-ха-ха, – прервал сам себя скрипучим смехом. – Я приказал виновных в лаже придавить как следует. Но отметь, какая задумка шикарная! А?

– Здорово, – согласился Курганов. Он не знал, кто такой Рваный, но узнавать, тем самым показывая свою неосведомленность, не хотелось.

Отсмеявшись и отматерясь, Кишлак хлебнул виски и развалился на постели.

– Интересно, по какой программе теперь будет выступать Рваный?

– По радио, – предположил Скрипач.

– Ничего, вернемся – устроим ему красивые похороны. Спустись-ка вниз, куда запропастился наш Мирча?

– Умотал от испуга, – высказал желаемое Александр.

– Эх, земеля, плохо в людях разбираешься. Никуда Мирча не исчезнет. Раз за старой телкой в Париж рванул, то и с нами поедет. Артист, одним словом.

И, словно в подтверждение сказанному, раздался телефонный звонок. Мирча спрашивал, можно ли проводить даму.

– Пусть ведет мою папуасочку. А вы – гуляйте отсюда. Обласкайте цыгана певучего.

У лифта они столкнулись с высокой негритянкой. Ее кудрявая золотистая голова была фантастической красоты. Длинный тонкий нос, вывернутые губы, намазанные алой помадой, огромные, чуть навыкате глаза с голубоватыми белками и синими зрачками. Прямо Тина Тернер. Скрипач присвистнул от восхищения. Курганов тоже оживился.

– Подойдет? – спросил услужливо Мирча, выглядывая из-за плеча проститутки.

– Вопрос неуместен. Веди. Ждем тебя здесь. – Скрипач не сводил взгляда с дамы.

Она же не замечала его, крайне недовольная уровнем отеля, в который ее привезли.

– Сколько стоит? – наглядевшись, спросил он.

– Тысяча франков в час, – скромно ответил таксист.

– Ну, такая стоит, – согласился Скрипач, достал из кармана шелковой куртки толстую пачку, протянул девице две купюры по пятьсот.

Элегантным жестом спрятав их в сумочку, жрица любви даже не улыбнулась.

Мирча бочком выскочил вперед и повел ее к Кишлаку. Скрипач спустился вниз в бар, Курганов отправился в свой номер. Но пробыл там недолго. Снизу портье сообщил, что заказанная машина прибыла.

В баре Александр спросил у Скрипача, ждать их или ехать.

– Давай пили. Мы на Мирче доберемся, он уже уехал заправляться. Где встретимся?

– Запиши адрес гостиницы… – И продиктовал его по записке, написанной Шлоссером.

– Не понимаю – где тут Заарбрюккен, а где Дудваллер?

– Ехать надо в Заарбрюккен, а второй город рядом. Будем ждать в отеле «Заар». Так тут написано.

– Ладно, ехай!

С большим удовольствием Александр хоть на время избавился от разухабистой компании. Кишлак его постоянно раздражал идиотскими выходками. Вседозволенность, возведенная в принцип, делает человека похожим на сумасшедшего. Общаться с ним становится невыносимо, ибо в любой момент он способен учудить нечто непредсказуемое.

Водитель-немец был немногословен. Рассказал лишь, что очень обязан господину Шлоссеру за помощь в бракоразводном процессе с одной русской девкой, желавшей отсудить у него полдома, полученного в наследство от родителей.

– Русских надо знать. Просят много, а соглашаются на малое, – заметил он в заключение.

Автобан вился по романтической земле Франции с потрясающими пейзажами. Александр наслаждался ездой. Он мог бы катить так до бесконечности, нигде не останавливаясь и не имея конечной цели.