Билет в никуда

– А ты созрел? – с гонором спросил Мирча.

– За мной четырнадцать лет тюрьмы и два трупа, – спокойно признался Курганов.

Такое откровение произвело на Цыгана сильное впечатление. Он посмотрел на Александра с тем же испуганным почтением, с каким недавно слушал Кишлака. Пожалуй, только сейчас бывший артист начинал понимать, какой психологический стресс ему предстоит пережить.

– Если дрогну – действительно выстрелишь?

– Пугать не умею, успокаивать не люблю… Понадобится – пристрелю без сожаления. Кто ты мне?

Мирча с тоской посмотрел в сторону бара, но не решился взять что-нибудь выпить.

– Пей, Кишлак сам не выдержит. Любит поиграть в командира.

Поглядывая на дверь, таксист рванул к стойке и попросил налить ему двойную дозу коньяка в стакан. Залпом выпил и заказал еще. Бармен опасливо посмотрел на него, однако обслужил с ободряющей улыбкой. Вернувшись с коньяком за столик, Мирча принялся размышлять вслух.

– Проще пареной репы сесть в свой паршивый автомобиль и дернуть обратно. Вишь, какая штука, я ведь оставшуюся жизнь буду локти кусать и презирать себя за то, что струсил. Мне тридцать шесть лет. Снимаю мансарду на окраине, питаюсь всухомятку, на подружек денег нет, и в будущем – никакой перспективы…

– Возвращайся в Россию.

– Торговать в кооперативном киоске? Или подметать улицы? Кому сейчас там нужен безработный артист?

– Устроишься официантом, – резонно заметил Александр.

– Официантом-то и здесь могу. Но это пошло. Я же артист!

– Но не дурак же? – безнадежно возразил Александр, уже не уверенный в своих словах.

Мирча пил маленькими глоточками коньяк и мысленно прокручивал прошлую жизнь. Разбираясь в ней, невозможно было отыскать сколько-нибудь значащего момента, когда судьба указывала пальцем на единственный шанс. Раньше ему казалось, что женитьба на Моник – удачный поворот в жизни. Но этот поворот оказался еще более тупиковым, чем остальные. Может, вся его безалаберная жизнь являлась лишь прелюдией к этой встрече? Ничего полезного ни обществу, ни людям он никогда не делал и уже не сделает. Таланта, которым можно было бы осчастливить современников, у него нет. Нет идей, которые хотелось бы воплотить в жизнь. Нет детей, ради которых стоило бы горбатиться. Нет любви, позволяющей преодолеть невзгоды. Получается, что в свои тридцать шесть он свободен от всего – и от плохого, и от хорошего. Честная жизнь дохода не принесла и уже не принесет. Значит, нужен резкий поворот. Артист Мирча умер, да здравствует миллионер господин Барабаш!

Мирча отважно взглянул в потухшие глаза Александра и с актерским пафосом произнес:

– Тебе не придется в меня стрелять.

– Дай Бог, – согласился Курганов.

В дверях ресторана появился Шлоссер. По-деловому сосредоточенный, в линялой майке и коротких шортах, он поманил Александра пальцем:

– Помоги цветы поднять в номер.

Мирча пошел вслед за Кургановым. Он решил держаться возле Александра. Ведь никто из троицы не собирается оказаться за решеткой, так почему же должен туда попасть примкнувший к ним четвертый участник ограбления? – С таким аргументом на душе ему стало поспокойнее.

Оказалось, что Шлоссер и впрямь привез оружие в корзине с цветами. Занесли корзину в номер к Курганову. Особое любопытство проявлял Мирча, никогда до этого не бравший настоящий автомат в руки. Понаблюдав за ним, Вилли покачал головой:

– Да, Федя, для парней из французского спецназа ты – большой подарок.

– Надеюсь, никто из присутствующих не надеется вступать с ними в драку? – парировал тот.

– Что ж, мешки таскать на твоей спине – тоже полезная работа, – согласился адвокат, и они все пошли к Кишлаку.

Утро следующего дня встретило их пасмурной погодой. Мало разговаривая друг с другом, участники нападения на банк «Лионский кредит» выпили кофе с «Камамбером» и круассанами и разошлись по номерам за упакованным оружием. Минут через пятнадцать все сели в «пежо» Мирчи, и машина выехала на автобан, в сторону французской границы.

Цыган-таксист вел автомобиль довольно нервно. Но никто никаких замечаний ему не делал. Кишлак курил сигарету за сигаретой, Скрипач прижимал к груди футляр от скрипки со своим любимым «Калашниковым», Курганов смотрел на проплывающие за окном благостные пейзажи и вспоминал о топких берегах Белого моря, заваленных топляком, белевшим среди камней, словно гигантские обглоданные кости.

Через час с небольшим они въехали в Метц и, немного покрутившись по городу, нашли бесплатный паркинг почти напротив банка, на фасаде которого крупными буквами было написано – «Лионский кредит».

Осмотрев со стороны скучное пятиэтажное здание казарменного типа, они, не сговариваясь, свернули в улочку, ведущую в сторону видневшегося над домами шпиля Нотр-Дама, и, пройдя старинную рыночную площадь со сводчатыми торговыми рядами, вышли на пешеходную улицу с множеством магазинов. По улице не спеша прогуливался провинциальный люд, в основном состоящий из дам преклонного возраста и молодежи. Заканчивалась улица средневековым фонтаном без воды. Постояв возле фонтана, покурив и поглазев на прохожих, вся четверка двинулась назад, по направлению к банку.