Билет в один конец

Так что к вечеру я был вполне доволен собой и даже совершил короткую вылазку в парк, умудрившись никого не задеть и не нарваться на неприятности. Тем более что знакомых к этому времени у меня прибавилось, некоторые из встретившихся мне людей заходили на мои вечерние представления, они хлопали меня по плечу, желали удачи и пугали тем, что сегодня маги расстарались и устроили ловушки прямо в столовой. Шутники. Всего одну, на принесенном мне кувшине с соком, о том, что меня что-то ждет, я понял, когда все помещение замерло, наблюдая за эре, несущим поднос. А уж когда он ухватил кувшин не за ручку, а за саму колбу, мне все стало понятно, и оставалось только аккуратно разрушить схему, не взорвав сосуд с напитком.

А к воскресенью пси-модуль расщедрился, и в меню проявилось новое заклинание – установка маскировочной схемы, сферы максимальным диаметром в десять сантиметров, куда можно было спрятать от обычного взгляда какой-нибудь предмет, любой псион бы его обнаружил, да и простой человек тоже, если приглядится, но простейшую маскировку можно было устроить. Хотя в тот момент только для предмета чуть больше зернышка, с имеющимся уровнем синхронизации была доступна сфера до половины сантиметра.

Что будет, если несколько кусочков внутренних перегородок самого жгучего перца закрыть маскировочными сферами и положить на кусок ветчины, которую готовится съесть одна рыжая воительница?

Тодин успел заметить, но даже не попытался предупредить Линник, когда она почти под конец занятия, притомившись от нанесения мне увечий, зажала этот кусок между двух ломтей хлеба, вонзила зубы в бутерброд и с видимым удовольствием начала пережевывать, всем своим видом показывая, как ей хочется перекусить перед новой порцией издевательств над новобранцем.

«Тщательно пережевывая пищу, ты помогаешь обществу», – так гласил лозунг в одном из райсобесов времен позднего нэпа. Линник была очень социально ориентированной, пищу пережевывала так тщательно, словно готовилась въехать в коммунистический рай. Именно эта ее особенность и дала мне идею использования заклинания.

Перец мне принес Кайл, когда я сказал ему, что остроты в местных блюдах не хватает. Видимо, от любви к временному хозяину, он притащил что-то, на вид напоминающее хабанеро, но немного острее. Вообще под хороший наваристый борщ я могу съесть один-два стручка маринованного халапеньо, но вот этот сморщенный кусочек ада явно не годился в качестве закуски. Мне хватило маленького кусочка, чтобы сначала начать искать воду, и только потом я догадался подлечить себя самостоятельно.

Хабанеро не чувствуется сразу, нужно несколько секунд, чтобы его острота раскрылась для гурмана. Как рот Линник, замершей в экстазе от новых вкусовых ощущений. Она сидела неподвижно, только красные бешеные глаза выдавали степень наслаждения, испытываемую капральшей. И эти глаза, проследив за взглядом Тодина, остановились на мне.

– Ты! – прохрипела рыжая, вскакивая и отплевываясь, к радости присутствующих. Это ей еще остренький кусочек в горло не попал, а то бы и слова сказать не смогла. На случай отека рядом сидел Тодин, этот момент я учел. А вот Линник не сообразила, что избавление от виновника кулинарного эксперимента не избавит ее от ада во рту, и начала гоняться за мной с переведенной в режим кнута хапу.

В итоге пострадавшей стороной оказался все-таки я – со сломанным ребром, вырванным из бедра клочком мяса и выбитым зубом. Несмотря на все мои старания, как оказалось, я еще не был готов тягаться с разъяренной женщиной с определенным уровнем военной подготовки. И пока Тодин залечивал Линник слизистую, я отправился в капсулу – лечиться и играть в спейс файр.

Потому что воскресенье.

Тяжелый день понедельник начался, как и все остальные дни предыдущей недели – с лабиринта, который я преодолел за рекордные двадцать минут. Толпа зрителей сильно поредела, видимо, развлечение приелось уже, так что пришедшая в голову за завтраком идея продажи билетов на представление оказалась несколько запоздалой.