Билет в один конец

Рекомендованная высота полета – десять сантиметров, была достаточна для перемещения над проложенными специально дорожными полотнами с высокой степенью плотности.

Скорость моноплан набирал за счет турбины, расположенной вдоль конструкции практически между ногами водителя. Местные правила дорожного движения были лаконичны – при сближении с другим аппаратом роль водителя сводилась к наблюдению, парковка, зоны, недоступные для посещений, и прочее – все регулировалось автоматически, так что оставалось только жать на газ и вовремя вращать руль, тем более что любые ошибки автоматика корректировала.

Не знаю, что имел в виду ан Траг под словом «пройти курс» – на симуляторе я сделал вылет из гаража и проехал по виртуальной трассе с первого раза, после чего получил допуск к самостоятельным выездам и закрепленный за мной конкретный аппарат, чем-то немного похожий на оставшийся на той Земле «Kawasaki ZZR1100» какого-то девяносто лохматого года. Давно я на нем уже не ездил, года два, наверное. В наших местах разогнаться на этой шайтан-колеснице негде было, даже специально выезжал, помнится, погонять на военный аэродром, только там можно было дать паспортные 270. Про него я тоже в письме родителям написал, попросил отдать Гуревичу, тот давно уже на мой «эндуро» облизывался, пусть гоняет.

Для меня город будущего – это скопление футуристических зданий, многочисленных автострад с летящими над дорожным полотном каплями автомобилей, проносящиеся между зданиями летательные аппараты, самодвижущиеся тротуары и голографическая реклама, полный набор штампов нашего кино. Уртаки можно было спутать с респектабельным американским пригородом – ровные ряды двухэтажных домов на идеально подстриженных лужайках, низкие ограды, выкрашенные белой краской, широкие тротуары с гоняющими на вполне современного мне вида великах детьми и идеально ровные дороги. Не хватало только машин на въезде в дом. Хотя нет, увидел и такое – каплевидный корпус, лежащий на земле. Колеса, по умолчанию, отсутствовали. Отсутствовали также привычные американцам двери и окна, – стены домов были почти везде абсолютно гладкими. За все время, пока я плелся по центральной улице, заметил только четыре оконных проема.

До города, отстоящего от поместья в двадцати километрах, я добрался за несколько минут – этого мне хватило, чтобы вывести байк из ангара, медленно подъехать к границе поместья, зарегистрироваться в дорожной службе (по сети, меньше секунды) и втопить газ, или что там было в двигателе, до трехсот кэмэ в час. Несмотря на полдень выходного дня, встречных транспортных средств практически не было. Попутных тоже, если не считать такой же драндулет, который выехал из ангара прямо передо мной и за которым я эти минуты ехал на расстоянии примерно в сотню метров – автоматика приблизиться на меньшее расстояние не позволила. Ярко-красный комбинезон обтягивал явно женские формы, но сразу после въезда в Уртаки попутчик свернул направо, а мне, как оказалось, ход был туда закрыт. Едва я пересек границу города, как скорость автоматически упала до тридцати километров, и появились маршрутные пунктирные линии. Все красные, кроме одной – ведущей прямо вперед.

К приземистому круглому, метров сто диаметром, зданию со стеклянным куполом.

Огромная площадь вокруг здания, выложенная черными с красными прожилками, идеально подогнанными гранитными плитами, была пустынна. Местные жители обходили ее по тротуару, не наступая на мостовую. Еще бы, я на такую тоже наступал бы с осторожностью, брат нашего мэра торговал таким гранитом по сто сорок евро за квадрат толщиной в три сантиметра. Тут, на взгляд, ее было не меньше ста тысяч квадратов. И стоила такая плитка гораздо дороже, я думаю – линии бору разукрашивали площадь мелким геометрическим узором.

Судя по тому, что зеленый пунктир вел меня прямо в здание, мне наступать было можно. Стоянка для транспорта в обозримой близости не наблюдалась, так что просто оставил моноплан на газоне, вот такой я некультурный человек, бросил шлем на сиденье и, стараясь не наступать на линии, пошел к распахнутым воротам. Немногочисленные присутствующие местные жители ради такого зрелища оторвались от своих повседневных забот и смотрели мне вслед.

Широкий проход, постепенно сужающийся к центру, вывел меня в большой холл со стеклянным потолком где-то метрах в тридцати-сорока от пола. Это и был тот стеклянный купол, который я видел снаружи. Холл был разделен на семь секторов, каждый из которых имел проход в соседнее помещение. Мне, понятно, предстояло идти в центральный.

Помещение было обставлено скудно, ни диванчиков, ни шкафов, уж не говоря о кроватях или барных стойках. Посреди огромного трапециевидного пространства размером с садовый участок стоял пьедестал со светящимся шаром. Пунктир вел прямо к нему.