Билет в один конец (сборник)

Поначалу никто даже не догадывался, что он начисто лишен вразумительной речи. Когда же узнали, то силой усадили в председательский уазик и отвезли в областную больницу. Больше всех на этом настаивал механик – по всей видимости, существующий диалог с подчинённым его никак не устраивал. Односельчане, приезжающие в город по разным своим делам, навещали Василия и приносили деревенские гостинцы, поэтому молоко, масло, сметана, сало и самодельная колбаса в общем холодильнике были всегда. Василий угощал всю палату, и с большой охотой самостоятельно кормил «тяжёлых». Валентин заметил, что зачастую люди, живущие в деревенской глубинке в пьянке и непосильной работе, на самом же деле как дети – искренние и жизнерадостные, как только перестают пить. Их окружение мотивирует их быть такими, какие они есть на самом деле.

На соседней с Валентином койке лежал милиционер. В свой очередной отпуск он приехал в село, погостить у матери. Мать по поводу приезда сына накрыла стол, позвала, как это водится, родню и соседей. В самый разгар застолья, скорее всего, из-за замыкания ветхой электропроводки, загорелась наружная стена дома. Милиционер выскочил на улицу, достал из своей машины плоскогубцы и полез на электрический столб, чтобы перекусить провода, идущие в дом. Но в пылу нечаянно задел провод и получил удар электрическим током, упал со столба и сломал позвоночник. По своей природе это был вздорный, скандальный человек и требовал со стороны врачей, медсестёр и санитарок постоянного к себе внимания. А если что-то его не устраивало, сразу же грозился пожаловаться в вышестоящие инстанции. Спокойным и даже в некоторой степени ласковым он становился только во время визитов своей жены. И тогда в его голосе появлялись воркующие нотки. И как-то, только что попрощавшись с супругой и всё ещё продолжая находится в благостном расположении духа, он рассказал Валентину историю своей женитьбы.

Около года назад, возвращаясь домой на машине поздно вечером, он подвез молодую симпатичную женщину. Одета женщина была скромно, но со вкусом, на деликатное предложение провести вместе вечер ответила отказом. Прошла неделя. Отдыхая после работы вместе с сослуживцами на малолюдном пляже, он вдруг услышал со стороны реки женский крик о помощи и, не раздумывая, бросился в реку, опередив друзей. Спасенная им женщина оказалась той самой прекрасной незнакомкой, которую он подвозил, и которая ему так понравилась. Они оба посчитали это указующим перстом судьбы и, после нескольких встреч, он переехал из своего милицейского общежития к ней в однокомнатную квартиру. Милиционер любил жену и боялся, что та его бросит. Она приходила всё реже и реже и, наконец, совсем перестала появляться в палате. Объединенные несчастьем люди становились доверчивыми и открытыми друг к другу. Это было большое больничное братство. Потом Валентину будет очень не хватать этих людей. Но теперь он стал к этому привыкать, и его жизнь поделилась на две части: одна – до травмы, вторая – после…

* * *

Его забрали из рабочего общежития, где он с друзьями отмечал свой день рождения. В дежурной части милиции было две камеры, а перед ними небольшое пространство, отгороженное решёткой – так называемый «обезьянник». Часто подъезжали милицейские машины. Людей привозили и закрывали сначала в «обезьянник», и уже потом дежурный рассматривал, кто с чем поступил; и, в соответствии с его решением, одних закрывали в камеры, других отпускали, а пьяных отвозили в вытрезвитель. Валентин сел на скамью и закрыл глаза. В дежурной части работала рация, и специфический звуковой диапазон, на котором она вещает, перенёс его из тесного «обезьянника» в студеный Кольский залив, на ночную вахту в рубку траулера. В рубке включена рация и слышно, как портовая служба переговаривается с вахтенными помощниками капитанов пароходов, стоящих на рейде. Через стекло рубки он смотрит на глубокое, звёздное полярное небо, которое от края до края озаряется всполохами северного сияния. Слышится тихое, характерное для этого явления потрескивание, становится всё холоднее. Словно издалека услышал, как кто-то окликнул его по фамилии, затем ещё раз. Очнувшись от дрёмы, вместо рубки траулера он увидел «обезьянник» и милицейского сержанта, стоящего в проёме открытой двери, и уже в который раз окликающего его по фамилии.