Билет в одну сторону

– Пойдем, Анечка, я тебе кобылку добрую покажу. Понравится, так твоею будет. Помнишь, я обещал, что научу тебя верхом ездить, так мое слово крепкое, – не взглянув более ни разу на спорщицу Варвару, быстрым шагом двинулся к дальней конюшне.

«Анна» поглядела на тетку, которая удрученно осматривала требующие капитального обновления конюшни. Другие хозяйственные постройки: амбары, каретные сараи, скотные дворы и что там еще – тоже требовали хозяйского внимания и заботы, денежных вложений.

Не сговариваясь, женщины отметили, как небрежно сложены мешки с зерном на прогнившем полу хлебного амбара. Оттуда как раз вытаскивали мешки с зерном и грузили на большие телеги. Некоторые из мешков подъели мыши, и зерно струйками текло на землю, где проворные куры и верткие воробьи жадно его склевывали. По двору была рассыпана солома, у конюшен сено сложено кое-как.

Да-а-а, хозяйского глаза нет, подумала «Анна». Управляющий, наверное, лентяй или вор, а Афанасий Петрович не взыскивает с него по своей природной мягкотелости. Павел только о своих удовольствиях помнит. Вот тетка обвинила его, что конезавод за долги ушел. Все тратят, а управлять хозяйством, заботиться о поддержании его на уровне некому. Семья испытывает нужду, а за дело взяться не хотят или не умеют. Конечно, им бы сейчас мое наследство получить, чем с утра до ночи хозяйством заниматься, не знать покоя ни в жару, ни в холод. Получил денежки, и не знай хлопот. Почему все-таки бабка все оставила внучке, а других, по сути, лишила всего? Пора заводить с теткой конкретный разговор. Пусть объяснит ситуацию.

В это время из конюшни показался Павел, который вел на поводе мраморно-белую кобылу. Она была такая изящная, легкая, игривая, что «Анна» в момент влюбилась в нее, как когда-то влюбилась в свою машину, которую они купили с Женькой на второй год после свадьбы. Кобыла и цветом напоминала их «семерку».

Грива и хвост кобылы были чуть темнее, носочки тоже темные и темное пятнышко на лбу.

– Ну, как? – ревниво спросил брат. – Нравится?

– Не то слово, – «Анна» глаз не могла отвести. Потом она протянула руку, чтобы погладить кобылу.

Та тотчас повернула к ней свою прекрасную сухую голову, взглянула серо-жемчужными глазами и потянулась мягкими, теплыми губами, ожидая угощения.

– Ты погляди, признала, – удивился Павел. – Будто знает, что она для тебя куплена.

– Правда, для меня?

Павел слегка смутился, но потом весело подтвердил:

– Для тебя!

Обернулся к конюхам:

– Эй, Терентий, как кобылу звать?

– Семерочкой, барин.

– Как? – вскрикнула «Анна». – Как ты сказал?

– Её, барышня, назвали Семерочкой, потому что, извольте поглядеть сами, на лбу у нее пятнышко как раз напоминает циферку.

«Анна» приподнялась на цыпочках и действительно обнаружила на белом лбу пятно в виде цифры семь. Она потянулась и обвела пальцем цифру на лбу.

– Она мне очень нравится, – поблагодарила Павла. – А прокатиться можно на ней?

– Анна, – забеспокоилась тетка, – да ты в своем уме. Едва ходишь, а уже мечтаешь о конной прогулке. И не вздумай. Всему свое время. Вначале основательно спину подлечим, а уж потом…

– Тетя, – просительно повернулась «Анна», – я только чуть-чуть, самым тихим шагом. Ну, просто посижу, в конце концов.

– Сейчас устроим, – Павлу понравилась идея «Анны» опробовать подарок. – Терентий, подай седло.

– Павел, – взывала к благоразумию Варвара Петровна, – Ты не понимаешь, что ей это может повредить.

– Не волнуйтесь, тетенька, с ней все будет в порядке. Стал бы я рисковать, если б не был уверен?!

Принесли седло странной, по мнению «Анны», конструкции. Потом она догадалась, что это дамское седло, позволяющее женщине ездить верхом в платье, перекинув ноги на одну сторону. «Анна» не знала, сумеет ли она удержаться в таком седле, но отступать от задуманного не стала.

С помощью Павла и Терентия она взобралась в седло. Ей показалось, что она очутилась на огромной высоте, хотя с земли кобыла не выглядела великаном. Семерочка спокойно стояла, изредка косила глазом на неопытную всадницу и легко всхрапывала. Анне подали повод, и она тихонько его натянула. Кобыла ни с места. Тогда она качнулась всем телом, понуждая ее к движению, и резче дернула повод. Кобыла двинулась вперед. Вначале «Анне» показалась, что она сейчас слетит с высоты, но потом уловила ритм покачивания в седле, чуть расслабилась и отдалась на волю умного животного. Павел шел рядом, а тетка, прижав кулак ко рту, беспокойно наблюдала за племянницей, вполоборота сидевшей на стройной лошади.

«Анна» быстро обрела уверенность, и теперь ей совсем не было страшно. Наоборот, она ощущала то самое чувство, которое испытывала, когда садилась за руль своего жигуленка. Не хватало только скорости, и «Анна» прикрикнула:

– Но-о-о, пошла, милая, давай быстрей.