– В каком смысле? – Опешил Элрой. Он вдруг почувствовал одиночество такой остроты, что его невозможно было перенести. Умереть так же как Джон с раздутой шеей, выпученными глазами, в последних попытках жить неясной жизнью, цепляясь за вялые удары сердца.
– Пожалуй – нет. – Он нашел его, вставил в пистолет и с облегчением вздохнул.
– Вы о чем, сэр?
– Наши билеты парны, Элрой. – Ной навел на инспектора свой фотоаппарат и нажал яркую красную кнопку.
Фотоаппарат полыхнул ртутной вспышкой, на секунду ослепив Элроя.
Когда он смог видеть. Ной уже махал пластиковой карточкой с радужными разводами, на которой четко проступал знак из аккадского языка.
Он сложил карточки вместе и показал их инспектору.
– Вы же специалист по старым языкам – смотрите. – Элрой увидел, что его знак – верхняя часть полуокружности, которую можно было трактовать как – крыша, кровля, защита, оборона, складывался со знаком Эльзы в обычную окружность, которая почти на всех языках мира обозначала одно и то же.
– Обычное колесо. Солнце, жизнь, вселенная, время.
– Это ваше «Завтра», инспектор. Динамический фактор, как говорил ваш консультант. Хаим, кажется. – Ной помолчал секунду. Посмотрел все ли в порядке с его странным поездом.
– А вот пистолет с одним патроном лучше выбросить, инспектор, он годится только для того, чтобы выстрелить себе голову. Вы не сможете никого защитить таким оружием.
Элрой сбросил с себя плащ, портупею, фуражку.
– Проходите, Элрой. Ваше место в первом вагоне.
– Простите, а я смогу держать Эльзу за руку?
Ной уже снял шляпу и отмахивал первые знаки отправления поезда. Он в удивлении повернулся к Элрою лицом.
– Я бы рекомендовал это делать даже более настойчиво, молодой человек.
– Жизнь слишком коротка для того, чтобы сомневаться в том любите вы ее или нет.