Билет в синема

Прошли мимо кладбищенской ограды, обогнули мрачную стену городской тюрьмы, вышли на пустырь с зарослями кизильника.

В голове от того вечера у него остался сумбур. Деваха стояла задом на коленях со спущенными панталонами, тыкала рукой во что-то темневшее между массивных ляжек

– Давай, чего ты!

У него не получалось, женщина теребила его уду, помогала войти, двигала ягодицами.

– Уфф! – повалилась на песок. – Уморил, кавалер. Валяй домой, а то мамка заругает…

– Шворил я ее наверное, часа три, – хвастался он на другой день приятелям. – Баба – зверь. Билетик заплатил.

– Би-и-летик? – ржали приятели. – Кончай заливать!

– Чтоб мне с места не сойти!

Он был разным: дома, на улице, в школе. Загадка для друзей и окружающих. Все чрезмерно, через край. Фантазер, безудержный лгун, удачлив необыкновенно. Что в ловле бычков у крепостных развалин, что в игре в лапту, в «пристенок» за сараями. Жульничал, спорил до хрипоты, божился уличенный всеми святыми.

Учителя его хвалили. Непоседа, сорвиголова, а ум живой, пытливый, новое схватывает налету. Самостоятельно выучился играть на баяне, на флейте. Объяснялся сносно на татарском, греческом, армянском. Перевирал слова, брызгал слюной, хохотал довольный.

В канун Рождества его записали в группу одаренных учеников, которых по заведенной традиции приглашал к себе на праздничный обед в роскошный особняк на набережной художник Айвазовский.

Не было в Феодосии человека не знавшего богача и мецената жертвовавшего ежегодно на городские нужды значительные суммы, деятельно вникавшего в дела управы. Следившего за раскопками окрестных курганов, озеленением улиц, прокладкой тротуаров, видом строящихся зданий. Преподнесшего страдавшим от безводья согражданам фонтан из собственного источника дававший в сутки пятьдесят тысяч ведер чистейшей родниковой воды. Открывшего школу искусств, картинную галерею у себя дома. Переженившего и перекрестившего половину феодосийцев, щедро одарявшего невест и новорожденных.

– Веди себя пристойно, – щелкал ножницами, подстригая его у окна отец. – Не кривляйся, не паясничай. Говори только, если тебя спросят. Ты слышишь, Абрам?

– Слышу.

– Скажи что-нибудь на армянском. Ему понравится.

– Скажу. Ворт («задница» – арм.).

– Что это?

– Уважаемый.

Как самого низкорослого его поставили в конец группы приглашенных поднимавшихся следом за суровым швейцаром по парадной лестнице особняка.

– О, какие славные! – встретил их в парадной зале у наряженной елки лысоватый кряжистый старик с седыми бакенбардами. – Проходите, проходите! – здоровался с каждым за руку. – Как зовут? А? – прикладывал ладонь к уху. – Не слышу. Наталья? Очень красиво. А ты? Илья? Богатырь! Рисовать умеешь? Похвально, похвально…

Подошла его очередь.

– Барев дзез, парон («Здравствуйте, господин!» – арм.), – протянул он первым руку.

– О, кез хосум эк айерен? («О, ты говоришь по-армянски?» – арм.) – разглядывал его с интересом хозяин.

– Ун посо («Немного» – арм.).

– Похвально, похвально.

После хороводов вокруг елки, чтения стихов, разыгранного старшеклассниками мужской и женской гимназий рождественского вертепа с раскрашенными деревянными куклами детей повели вниз, в трапезную.

За столом он не церемонился. Не ждал, пока подойдет лакей во фраке, спросит: «Изволите что-нибудь еще?» Уписывал за обе щеки. Съел рыбную закуску, шматок заливного студня, ножку запеченного гуся с яблоками, мясной пирог.

– Чего ты, ешь! – толкал локтем сидевшую за пустой тарелкой, пунцовую от смущения соседку в гимназической форме. – Задарма же!

На выходе, стоя в очереди у гардеробной стойки получил из рук красивой хозяйки со сверкавшей диадемой в волосах праздничный кулек. Торопливо развязал за оградой. Яблоко, два мандарина, конфеты, шоколадка в золотой обертке, пряники, орешки. Нащупал монету, извлек: медный трехкопеечный алтын. Ну, ни сквалыги, скажи!

– Ворт! – произнес обернувшись.

2.

Семнадцатилетним он стоял на палубе отплывавшего от пристани пассажиро-грузового парохода «Баклан» увозившего его из дома. Старшую сестру Анну выдали удачно замуж за дальнего родственника Гирша Лемберга владевшего в Севастополе фотоателье, и тот уступил настояниям молодой супруги облегчить бремя родителей по содержанию семьи, приютить одного из братьев. Помочь с образованием, вывести в люди.

Приложив ладонь к глазам, он смотрел в сторону пирса, откуда махали руками стоявшие в кучке провожавших мать с отцом, младшая сестренка, брат Левушка. На душе было радостно, весело: поплыву морем, буду жить в богатом доме, ни в чем не нуждаться. Велосипед куплю!

Судно, отчаянно дымя, удалялось от берега. Обогнули волнорез, где он с приятелями ловил среди камней пугливых бычков, морской пляж с купальнями, засаженную чахлыми деревцами набережную. Открылась во всю ширь панорама города. Лепившиеся по окрестным холмам домишки под черепичными крышами, развалины крепости, купола церквей, минареты, музей древностей с белокаменной колоннадой на горе Митридата.

Стуча в глубине трюма машиной «Баклан» уплывал в просторы моря.