Билет в Зазеркалье

Они сказали — через час? Время, казалось, топталось на месте. Инна сходила в ванную, привела себя в порядок — встречать сына, милостиво возвращаемого ей похитителями, она должна при полном параде.

На выходе из ванной Инна, специально не смотревшая во время наведения марафета на дисплей мобильного (однако готовая схватить его в любой момент, если бы он ожил), наконец взглянула на него — прошло всего двадцать минут.

До сада, граничившего с детской площадкой, было не больше десяти минут пешего ходу.

Чувствуя приятный аромат оладей, которые жарила старательная Олеся (кто бы мог подумать, что владелица рваных джинсов и массивного кольца в носу способна на такое!), Инна снова напомнила, что пускать в квартиру никого нельзя, — и вышла.

На улице была прекрасная погода, май выдался теплый. В такие денечки хорошо прогуливаться с Женечкой по Нескучному саду. Или бродить в центре по набережной Москвы-реки.

А ей не оставалось ничего иного, как ждать возвращения сына похитителями.

Инна медленно шла — хотя желала со всех ног бежать — к саду, разбитому между их домом и соседним. На детской площадке играли ребятишки.

Не желая сталкиваться с родителями, сопровождавшими своих чад, потому что они бы непременно задали вопрос о Женечке и о том, как у него дела, Инна дала крюк и, как и было сказано, спустилась к торцу детской площадки, который представлял собой высокий глухой забор, выходивший на проезжую часть.

Прямо на нее двигался молодой парень с невзрачной клочкастой собачкой на поводке, придававшей этому стильно одетому субъекту смешной вид. Инна вспомнила, что видела его пару раз в лифте и на площадке для выгула собак — кажется, это был новый элитный квартирант или даже хозяин.

Парень приветливо склонил голову, а Инна, сделав вид, что не заметила его, прошла мимо. Нет, только еще господ с собачками ей для полного счастья не хватало…

Но когда же минует этот час?

То и дело посматривая на мобильный, Инна считала минуты. А что, если они ее обманули?

— Инна Евгеньевна! Привет! — услышала она голос.

Одна из молодых соседок катила по дорожке сада детскую коляску и, вероятно, заметила Инну, нервно ходившую туда-сюда вдоль забора.

Отделаться от говорливой соседки, счастливой матери семимесячных двойняшек и снова недавно забеременевшей, было не так-то просто. Инне пришлось приложить максимум усилий и бездну такта, чтобы спровадить восвояси говорливую особу, которая твердила о том, что пишет философский роман, и уговаривала взять первые главы на рецензию…

Отделалась Инна только после того, как заверила соседку, что с огромным удовольствием лично прочтет ее роман, и дала себе слово, что даже опубликует его, невзирая на качество и жанр, если…

Если вся эта история закончится благополучно.

Но почему она допускала вообще мысль о том, что эта история могла закончиться неблагополучно?

Бросив взгляд на мобильный, Инна вдруг поняла, что час миновал, и даже не час, а больше.

Значит, ее обманули…

И в этот момент заметила медленно катившийся в ее сторону по пустой улице черный фургон.

Чувствуя, что ее снова начинает трясти, Инна наблюдала за тем, как фургон подъехал к ней. Стекла были тонированные, и разглядеть того, кто находился за рулем, было невозможно.

Как и тех, кто находился внутри фургона.

Дверь внезапно распахнулась, и из черного фургона, прямо в объятия Инны, изнутри было что-то вытолкнуто. Вернее, кто-то.

Это была перепуганная, с заклеенным скотчем ртом и с повязкой на глазах, полнотелая, растрепанная бухгалтерша Мила Иосифовна.

Женщина осела на бордюр, а Инна склонилась над ней, не зная, что ей делать — оказывать помощь главбуху или ждать появления сына.

В черном проеме показалась фигурка Женечки: у него тоже был заклеен скотчем рот, а на глазах была повязка. Инна протянула к нему руки, желая принять сына в свои объятия.

Но в этот момент дверь фургона захлопнулась, и машина, набирая скорость, покатилась прочь. Инна в ужасе уставилась на уносившийся прочь фургон с ее Женечкой.

Значит, так и есть: ее обманули…

Она бросилась за фургоном, даже догнала его, кулаком ударила по лакированному черному боку, понимая, что сделать ничего не может.

Или броситься под колеса?

Если бы она знала, что это поможет, то бросилась бы. Но ведь не поможет.

Фургон притормозил, дверь приоткрылась, из проема показалась мускулистая, покрытая редкими рыжеватыми волосами рука, рука заправского эсэсовца, которая попыталась отпихнуть Инну в сторону. Инна изо всех сил вцепилась в эту руку, стараясь если уж не запрыгнуть в фургон, что было невозможно, так вытащить этого типа.

Инна видела мельтешение внутри фургона, кто-то кричал, другая рука довольно сильно ударила ее по плечу, но Инна не сдалась. Фургон ускорял движение, Инна поняла, что сейчас вот-вот выпустит руку и…