Билль о правах

Поскольку Эстес был человек очень известный (среди его друзей был даже президент США Линдон Джонсон), судебный процесс над ним освещался очень широко. Телекамеры были установлены в зале суда уже во время предсудебных слушаний. Журналисты и репортеры обсуждали всех персонажей – Эстеса, его адвокатов, прокурора, судью и присяжных. Новости прямо из зала суда транслировались на всю страну.

Судебные слушания начались с ходатайства адвоката Эстеса запретить прямой теле– и радиорепортаж, а также фотографирование в зале суда. Как потом выяснилось, четверо из 12 присяжных слышали репортажи с предсудебных слушаний еще до того, как состав присяжных был отобран. Судья частично удовлетворил ходатайство Эстеса, запретив передачи из зала суда в реальном времени, но разрешив вести видеозапись без звука.

Во время судебных слушаний в зале суда постоянно толкались телеоператоры и журналисты. Только фотографов было 12 человек. Три микрофона были установлены рядом с судьей и несколько микрофонов направлены на скамью для присяжных и столы для прокурора и адвоката Эстеса. В реальном времени из зала суда транслировались только вступительное и заключительное выступления прокурора и объявление вердикта присяжными. Поскольку весь процесс был записан на пленку, различные его фрагменты были затем показаны по всем телевизионным каналам. Суд нижней инстанции, а затем и апелляционный суд отвергли аргумент Эстеса относительно того, что подобная публичность судебного процесса нарушила его конституционное право на надлежащую правовую процедуру, гарантированную 14-й поправкой.

Верховный суд США (решение писал судья Кларк) постановил, что конституционная гарантия публичности судебного процесса призвана предотвратить несправедливое осуждение невиновного человека и что свободы, гарантированные Первой поправкой, должны подчиняться требованию справедливости судебного процесса. Свобода слова не означает, что средства массовой информации могут везде устанавливать камеры и микрофоны, так как прямой репортаж из зала суда может создать такую атмосферу предвзятости вокруг обвиняемого, что справедливый суд над ним будет невозможен. Законный интерес публики в освещении судебного процесса может быть вполне удовлетворен репортажами корреспондентов, которые имеют полное право находиться в зале суда. Верховный суд отметил, что прямой телерепортаж из зала суда почти наверняка создал атмосферу предвзятости, оказывая влияние на присяжных хотя бы тем, что подчеркивал известность обвиняемого и важность судебного процесса над ним. Такой телерепортаж отвлекал присяжных, мешал им сосредоточиться, что делало весь судебный процесс несправедливым. Он также влиял на свидетелей, пугая одних и заставляя преувеличивать различные аспекты своих показаний других. Даже судья отвлекался из-за работы телевизионщиков. «Свет рампы вообще создает лишнее давление на судей, мешает их работе, – отметил Верховный суд. – Даже адвокаты обвиняемого не могут избежать давления со стороны средств массовой информации, что может нарушить доверительные отношения между ними и клиентом».

В силу всех вышеприведенных соображений Верховный суд с минимальным перевесом голосов (5: 4) аннулировал решения апелляционного суда и суда нижней инстанции, в котором слушалось дело, на том основании, что справедливый судебный процесс в присутствии теле– и фотокамер, а также множества репортеров и журналистов в зале суда был невозможен. Решающий, пятый голос за отмену обвинительного вердикта в отношении Эстеса принадлежал судье Джону Маршаллу Харлану, который заявил следующее: «Наверное, наступит день, когда телевидение станет таким распространенным явлением в жизни среднего человека, что присутствие телевизионных камер в зале суда не повлечет за собой нарушение судебного процесса. И когда и если такой день наступит, то наши суждения о конституционности такого явления будут пересмотрены».

В несогласном мнении по этому делу судья Поттер Стюарт написал: «Закон, который абсолютно запрещает телевизионные камеры в зале суда, настораживающе чужд Первой поправке. Понятие о том, что существуют ограничения на право публики знать, что происходит в суде, только по той причине, что у нее может сложиться неправильное впечатление от прямого репортажа и комментариев, является не чем иным, как приглашением к цензуре».

Споры о том, нужно ли разрешить прямую трансляцию из зала суда, продолжаются по сей день. В течение четырех лет начиная с 1991 года в виде эксперимента в нескольких федеральных судах такая трансляция была разрешена Судебной конференцией[27]. В 1994 году, ознакомившись с выводами относительно этого эксперимента, Судебная конференция программу закрыла. Еще одна, аналогичная, экспериментальная программа была запущена в 2011 году и закончилась с тем же результатом в 2015-м. В некоторых штатах судьи имеют право разрешить трансляцию несущественных или церемониальных (приведение к присяге натурализовавшихся граждан) слушаний, а также устанавливать видеокамеры с целью обеспечения безопасности.