Бинго

– Мой тебе ответ – ничего. Это все. Я не знаю, куда вы уходите, но почти никто тут не остается. Хотя, тебе виднее. Тут были все покойные нашего города, и никто тут не задерживается. Я не знаю почему. Я знаю точно – дальше не будет ничего. Это твое постоянное состояние. Как ни жестоко это звучит, но ты теперь ТАКАЯ. Привыкай.

Я злюсь (второе настоящее чувство!). Дурак! Разумеется, ты ничего не знаешь! Такого просто не может быть. Это какое-то переходное состояние. Непостоянное. Тупое и пустое. Все отображено наоборот, все глупо и некрасиво! При жизни – все хорошо. После смерти – также хорошо. Или полярно плохо! Но не так – ни так, ни сяк!

– Меня волнует вопрос: почему? Почему вы не хотите рассказать, как там? Вы же можете рассказать это Бинго. Собаки и кошки находятся во всех мирах одновременно… Скажи ему. Он найдет, как сказать мне. Кто ОНИ? Чего ОНИ хотят? Что нам делать? Как долго мы будем существовать?

Его вопросы меня утомляют все больше. Я закрываю глаза и понимаю, что сплю. Более того, я придумываю, какой сон хочу увидеть. Вот только, и в нем все отображается наоборот. Я представляю этого самца и широкую кровать… Фу, глупости какие.

01

Просыпаюсь я скоро. Сна словно и не было. Ни пробуждения, ни легкого полудрема. Даже не было лени, что пора вставать, а не хочется. Пусто как-то. Фу.

Его уже не было. Я одна в подполе.

Выплываю в дом, а он там. Готовит завтрак. Окна открыты, в них льется смрадных зеленоватый свет. Я зажмуриваюсь и чувствую легкий запах миндаля.

Он стоит в трусах и улыбается.

И жарит миндаль: темные рельефные продольные орешки на старой закопченной сковородке.

– Ты можешь его есть. Попробуй. Миндаль – это то, что не искажено.

Откуда он знает, что в этом состоянии все искажается? И почему миндаль не искажается? Запах – однозначно миндалевый. Я люблю этот орех и прекрасно знаю запах. При жизни я его ела очень давно, попробовать?..

И все же?

Чем больше вопросов ты задашь, тем выше вероятность, что он тебе ответит.

Значит, стоит задать много вопросов, чтобы он ответил. А как он меня поймет? Он не может меня слышать, понимать или ощущать, потому что меня нет! Чтобы ответить мне на вопросы, он должен стать таким же, как я.

Мне, вообще-то, все равно, умрет он или нет.

Но он знает многое о моем состоянии. А вот я – нет. Какая несправедливость-то, мать вашу. Как все гнусно, как все … пусто.

Может быть, именно он избран для того, чтобы прекратить с НИМИ? Он потихоньку собирает материал, чтобы уничтожить их? И именно поэтому все мертвяки проходят сквозь его дом?

– Я оставлю тебе орехов, – говорит мужчина. – Мне пора на охоту. Бинго останется с тобой, не обижай его. Можешь съесть столько миндаля, сколько хочешь. Мне не жалко. С твоего разрешения, я зайду в твой дом и возьму еды.

Нет! Там разбросаны мои вещи, трусики нестиранные и… гигиенические принадлежности!

Хотя, черт с тобой! Мне тебе в глаза преданно не смотреть, поэтому, можешь полюбоваться на мои нестиранные тряпки-прокладки, скомканную вату и пяльцы, на которых я вышивала себе на трусиках узоры под хохлому. Помнится, в одних как раз заправлены не самые мои новые трусы…

Он уходит. Закрывает дверь и машет псу рукой. Пес забирается на кровать и пристально следит за мной. Я показываю псу язык и начинаю «собираться» в дорогу. Разумеется, я не останусь тут надолго, мне нужно вперед.

Я о чем-то забыла. Ах, да, дивный орех.

Я медленно приближаюсь к миндалю. Пара жареных орехов лежат на тарелке, притягательно пахнут и просятся в рот. Я не чувствую голода или аппетита. Я просто хочу съесть их, из интереса.

Я трогаю их ребристые твердые бока прозрачным, невесомым пальцем. Что-то происходит. Мне не свойственно удивляться, вы же знаете. Но то, что произошло дальше иного чувства даже у меня вызвать не может.

Я удивляюсь безмерно.

Все враз меняется. Вот именно в тот самый миг, когда я касаюсь миндалевых ребрешек, в каждую вещь, окружающую живых, вдыхается жизнь и краска. Пес вдруг становится ярко-рыжим, хотя был серо-черным; все вокруг заливает ярким солнцем, да не подгнившим, а таким привычным и родным, – ярко-желтым.

Что происходит?..

Я выхожу на улицу. Деревья. Они перестали вонять. Теперь они источают аромат свежей листвы, который был приятен носу и радовал. Я вдохнула полной грудью и поняла, что могу вдыхать столько, сколько хочу, не боясь разорвать легкие, потому что больше не нуждаюсь в воздухе. Он проходил сквозь «легкие», не оставляя ничего важного для крови, ведь её тоже больше не было.

Мне стало очень интересно: почему вдруг все изменилось? Неужели от того, что я прикоснулась к миндалю? Ах, этот абсолютизм! Изменилось «всё». Нет, не все изменилось, нельзя так говорить. Я-то осталась прежней. В мое тело не вдохнули жизнь, оно по-прежнему разлагается у меня во дворе, а я все также парю над этим странным и непонятным миром. Непонятно зачем.