Бинокль для всевидящего ока

– Предлагаю поступить так! – предложил Степан. – Завтра отвезешь стаю к ветеринару, выяснишь все о здоровье беспризорников и получишь четкие указания, как с ними обращаться.

– Теперь они призорники, – возразила я.

– Надо им игрушку купить, – вдруг озаботился муж, – мячик например.

– В магазине около дома всего много, – вспомнила я, – зайду к Николаю, пусть посоветует.

– Дорогая, уж прости, кандибоберов не существует, – продолжал муж.

– Ты, когда пирожки увидел, сказал, что гонобобеля тоже нет, – вспомнила я.

– Нет, – согласился Степа.

– Есть! – подскочила я. – С ним пироги пекут. Вернее, с ней, потому что гонобобель – это старорусское название голубики.

Степан доел пиццу.

– Мое «нет» относилось к твоим словам про то, что я говорил. Я сказал, что не знаю про гонобобель. Но не утверждал, что он не существует. Хотя название странное. А вот кандибобера точно нет!

– Есть! – повторила я.

Степан положил на стол ноутбук.

– Посмотрим! Кандибобер… О!

– Ага! – заликовала я. – Моя правда!

– Кандибобер, – медленно прочитал муж. – Кандибобером именуют: неудобное положение. «Черт побери, в какой кандибобер я влип». Нелепый головной убор. Кашу из льна с кофейными зернами.

– Что? – опешила я.

– Несъедобное блюдо, – объяснил Степа, – кандибобер – нечто несуразное, нелепое, несуществующее.

Я открыла айпад.

– Я залезла в другой поисковик. Кандибобер. Мелкое животное, щенок бобра и антилопы канди.

Степан начал хохотать.

– Что смешного? – спросила я.

– Бобер и антилопа, – простонал Степа, – не пара они, не пара.

– Почему? – рассердилась я. – В третьей квартире живет пагль, помесь мопса и бигля. Как-то ж его родители договорились?!

Степа вытер салфеткой слезы, которые от смеха выступили у него на глазах.

– Наверное, мопс очень умный, от пылкой страсти к биглю догадался на табуретку влезть. И они собаки. Ну подумай. Бобер живет в воде, грызет деревья, строит из них плотины. Антилопа обитает в горах, в пустыне, она быстро бегает. Как бобру ее догнать?

– Может, антилоп поймал бобриху, – не сдавалась я.

– Хорошо, – согласился Степа. – Но почему у них родились дети-мыши?

– Пока не знаю, но непременно найду ответ на сей вопрос, – отрезала я.

– Тема кандибоберов временно закрыта, – заявил Степан, – теперь давай займемся ответами на другие вопросы. Кто первый начнет по делу?

– Ты, – сказала я.

Муж взял еще один кусок пиццы.

– Мертвая женщина, в кармане которой нашли паспорт Михалевой, вероятнее всего, бомжиха.

– Кто? – ахнула я.

Глава 32

Степан вытер пальцы салфеткой.

– Личность ее установить пока не удалось.

– Что случилось с беднягой? – спросила я.

– Судя по состоянию рук-ног и всего тела, она давно живет на улице, – вздохнул Степан, – одежда приличная, чистая, модная. Джинсы, свитер, пуховик не дешевые. Григорий марку назвал, но я позабыл, не мастак в них разбираться. Что-то вроде мяу-мяу.

– «Миу-Миу», – засмеялась я, – линия молодежной, довольно дешевой одежды итальянского модного дома Прада. Его создала Миучча Прада. Миу-Миу – ее домашнее прозвище, так Миуччу звали с детства родные и друзья. Хоть фирма и позиционирует себя доступной молодым людям, она просит за свои вещи солидную цену, правда, меньшую, чем «мама» Прада. Но все равно бюджетнику в ее магазинах делать нечего.

– Труп весь в этой «Мяу-Мяу», – продолжал Степан, – брюки, свитер, кроссовки, шапка. Повсюду стразы.

– Таков стиль «Миу-Миу», – улыбнулась я. – Пуловер розовый, на груди блестящими камушками выложен цветок?

– Точно. Откуда знаешь? – удивился Степан.

– Такой был на помощнице костюмера, а заодно и гардеробщице-уборщице, – пояснила я, – она сообщила мне, что ее семья хорошо обеспечена. Девушка служила в театре, потому что ее отец, врач, академик, был против того, чтобы дочь стала актрисой. Вот она сама и пыталась попасть в нужный ей вуз. В театре «Семь гномов» среди актеров есть те, кто преподает в театральных институтах.

– Бомжиху убили, как Калмыкову, Глазкину, Войсенберг и Михалеву, – продолжал Степан, – сначала огрели по голове тяжелым предметом, потом приставили к шее шокер. Внимание! Все годы, что Виктор провел на зоне, ни одного похожего преступления в Москве не было.

– Или оно просто прошло незамеченным, – подсказала я.

– Пока что все складывается не в пользу Виктора, – поморщился Степан. – Он на зоне – никаких преступлений с таким почерком в столице нет. Освободился? Спустя короткое время – нападение.

– Сколько лет погибшей? – остановила я мужа.

– У бродяг трудно определить точный возраст, – поморщился супруг, – алкоголь, курение, беспорядочная половая жизнь, болезни, которые человек не лечит, – все это отражается на внешности. Тридцатилетняя алкоголичка, наркоманка выглядит на шестьдесят с гаком. И по состоянию здоровья ей дадут столько же. Вопрос: где бомжиха взяла вещи лже-Михалевой? Почему в кармане остался ее паспорт?

– Виктор недавно вышел на свободу, – пробормотала я.

– Верно, – кивнул Степан.

– И на улице находят бездомную, которая убита так, как это делал он, – продолжала я.

Степан поднял указательный палец.