Бинокль для всевидящего ока

– Лида всегда чуралась нашей компании. Мне быстро ясно стало: она не особенно довольна, что мы в гостевом доме часто живем. Не нравилось ей, что Геннадий Витю очень любил, к себе приблизил. Не по вкусу Лиде была дружба с нами. Но она ничего сказать не могла, в семье у них муж был главным, с ним спорить нельзя. Когда Гена умер, Лида неожиданно ко мне в город приехала, встала на пороге, в квартиру не вошла. Объявила, как глашатай на площади: «После всего, что произошло, убедительная просьба навсегда забыть дорогу в мой дом. Не желаю видеть ни вас, Раиса, ни Елену». Плюнула на пол и удалилась. Я, конечно, перестала с ней общаться. Но не рассердилась, поняла: она раздавлена стрессом. Лидия очень любила мужа.

– Значит, вы давно не видели Людмилу? – подвела я итог.

– Да, – кивнула Раиса, – с момента задержания сына.

Григорий поднял руку:

– На экране фото. Узнаете чье?

Раиса прищурилась:

– Это Людмила Носкова. Если память мне не изменяет, снимок сделан на ее дне рождения. Мы тогда в последний раз его все вместе отмечали. Веселые, счастливые. Не знали, что скоро выползет на свет правда про преступления Виктора, умрет Гена.

– Жизнь непредсказуема, – вздохнул Степан, – сегодня ты большой человек, а завтра в тюрьме. Или наоборот.

– На втором фото кто? – вернула я беседу в прежнее русло.

– Евдокия, девушка, которую Игорь просил взять на работу, – пояснила Раиса. – Она-то здесь с какого боку?

– Удивительно, как быстро и эффективно можно стать неузнаваемой с малыми затратами, – прогудел Гриша, – изменить прическу…

Девушка на снимке под номером два мигом преобразилась.

– Одновременно покрасим их в другой цвет, – промурлыкал Гриша, – сделаем иную форму бровей, вот так, снимем очки. Я уверен, они с простыми стеклами. У девушки в семнадцать лет обычно пухлые детские щеки. Когда же ей переваливает хорошо за двадцать, овал лица заостряется. Если только симпатяшка не разожралась. В нашем случае осталась стройность, я бы даже сказал, худоба. Значит, я убираю округлость. Ну и кто на втором снимке?

Раиса заморгала.

– Людмила Носкова! Игорь меня обманул. А я-то! Всегда за свою доверчивость страдаю!

– Вы беседовали с претенденткой на должность помощницы костюмера? – полюбопытствовала я.

Горкина сжала губы.

– В нынешнее время толерантность разбушевалась. Недавно я услышала в метро объявление: «Приглашаются женщины на должность оператора спецтехники». Оператор спецтехники! Звучит красиво. Но это же уборщица! Помощник костюмера! Вполне себе ничего работа. Но в реальности вам придется стоять с утюгом у доски, ботинки чистить. Зарплата невелика, а работы завались. Текучка на этой должности огромная. Калейдоскоп баб! Игорь попросил меня в тот момент, когда очередная девка ушла. Я позвонила кадровичке, которая теперь называется «главным менеджером отдела персонала», и попросила:

– Наташа! Придет молодая женщина Евдокия, оформи ее на помкостюмера.

Ната ответила:

– Надеюсь, она хоть три месяца продержится.

Вот и все. Правда, потом мы с Наташей в кафе столкнулись, она сказала:

– Евдокия нормально работает, в гардеробе помогает, полы моет старательно, я подкинула ей премию.

Да я и вспомнить не могла, о ком она говорит. На мне весь театр, забот невпроворот. Что за спектакль Людмила устроила? Зачем ей зрителям пальто подавать? Плитку в коридоре драить? Ничего не понимаю.

– Сейчас объясним, – пообещал Степан, – только позовем кое-кого.

Глава 35

Дверь открылась, но я не удивилась, прекрасно зная, что под столом у Степы есть кнопка. Муж нажал на нее, и помощник впустил в комнату… Надежду Потапову.

Степан посмотрел на гостей.

– Отлично. Итак! Смерть Ирины Буловой. Раиса Николаевна, что случилось?

– Я уже сто раз рассказывала, – поморщилась жена режиссера.

– Но не нам, – уточнила я.

– Здрасте, – раздался знакомый голос.

Теперь в комнате появилась Елена.

– А мы вас ждем, – потер руки Григорий.

Главная звезда театра Горкина села рядом с матерью.

– Продолжим, – улыбнулся Степан. – Что случилось с Буловой? Раиса Николаевна?

– Ее убили, – тихо сказала та, – а под подозрение попала я.

– Мамочка совершенно ни при чем, – заявила Елена.

– Извините, пусть госпожа Горкина сама расскажет, – остановил актрису Степа.

Рая вынула из сумки носовой платок и прижала к глазам.

– Говорить мне не о чем. Я вошла в комнату, на полу в луже крови лежит Ира. Бросилась к ней, испугалась! Закричала. Дальнейшее помню плохо. Очнулась в клинике. Это все.

– Я объяснила, по какой причине мама не могла напасть на Ирину, – воскликнула Елена. – Они дружили.

– Да, да, да, – закивала Фаина, – на удивление добрые были отношения.

– Раечка смертельно больна, – прошептала Софья, – это секрет от всех, но пришлось вам сейчас правду сообщить.

Гриша схватил мышку.

– Есть несколько вопросов. Первый. Судя по записям «Скорой», врача вызвали в четырнадцать десять. Так?

– Наверное, – дернула плечом Елена, – мне недосуг было в ту минуту время замечать.

– А это имеет огромное значение, – заметил Степан. – Виола, помнишь, когда раздался крик «Помогите»?