Бином Ньютона, или Красные и Белые. Ленинградская сага.

— Вот и хорошо. Беспомощных резать легко и даже приятно. Юсси, запомни — раненый выздоровеет, и от этого не станет менее красным! Лучше убить его сейчас, чем потом, когда он придет в полную силу…Но это детали. Сейчас речь о главном…

…Перехваченная радиокодограмма красных. Код расшифрован капитаном отдельного батальона связи К. Кискинненом, до войны — доцентом кафедры высшей математики Университета Упсалы (Швеция):

«Командарму Девять.

Доношу, что 23.12.39 решил двумя батальонами атаковать севернее отметка 21 с задачей совместно с пограничниками сокрушить и уничтожить противника в районе отметка 21 и наступать Оулу.

Атака началась 13-ноль успеха не имела. В указанное время полка НКВД нет пехота за танками не поднялась.

В связи с самовольным уходом 2-го бна 146 СП района обороны противник видимо обошел наш открытый фланг.

Настоящее время положение тяжелое продфуража нет раненых четыреста человек, лошади дохнут бензина нет отсутствием наливок большое количество комсостава выбито.

Противник превосходящими силами фронта флангов и тыла переходит наступление. Для того чтобы выйти из боя не могу поднять матчасть. Настроение людей плохое вследствие того что последняя пайкодача была позавчера. Часть командиров дезертирует с поля боя уезжает назад тыл. Прошу срочной помощи и указаний. Котов Пархоменко»

… Мы брели, брели, брели по глубокому снегу, с трудом перебираясь через лесные буреломы, скользя и падая, спускались в долины узеньких и бурных речек, а потом с еще большим трудом, ползя на коленях, выбирались из них наружу… Первые лыжники торили лыжню, им было трудней всего. И через какое-то время я приказывал сменять их. И это время становилось все короче и короче, а привалы, на которых люди со стоном падали в рыхлый и пушистый снег, случались все чаще и чаще…

Пропустив колонну мимо себя, чтобы проверить, нет ли отставших, я присел на пенек, только на малую секундочку… И лишь на чуть-чуть прикрыл глаза…

Мощная плюха опрокинула меня на спину:

— Юсси, не спи, не спи! Просыпайся! Давай уже вставай, а? Тебе помочь подняться? — голос Микки был нежен и заботлив.

— Спасибо, дружище, не надо! Сам сейчас встану… просто я…

— Просто ты чуть не уснул. Вставай, сидеть нельзя… Мигом прохватит!

Я посмотрел на парня. Было видно, что мороз и усталость тоже не пошли ему на пользу. Черты лица Отрывайнена заострились, вокруг глаз появились темные круги…

Но и мои ноги уже не могли двигаться. Глаза закрывались сами, и я засыпал на каждом привале…

— Дом! Впереди дом! — закричал кто-то спереди колонны…

— Где же он? — удивленно спросили все.

Мираж… Это был мираж!

Мы пошли дальше, всех клонило в сон, усталость наваливалась снова и снова… Я опять на чуть-чуть смежил глаза и вдруг уткнулся носом в спину впереди идущего солдата… Я спал на ходу, и даже видел сон. Мне снилось, что я лежу в предбаннике сауны, накрытый махровой простыней, мне тепло, легко и приятно, бармен приносит мне свежайшее пиво и стопку бутербродов с копченым лососем…

Иногда я просыпался, но приятные сновидения одно за другим окутывали меня… верно, во сне я проходил сотни метров! Другие солдаты потом рассказывали, что с ними было тоже самое…

Внезапно я почувствовал запах печного дыма… Это топилась сауна! И я её явственно увидел. Свежесрубленная из желтеющих корабельных сосновых стволов, она была буквально в шаге от меня! За маленькими окнами приветливо светился красноватый свет керосиновой лампы, в сугроб возле резного крыльца была воткнута широкая деревянная лопата…

— Вот он, смотрите! Наконец-то дом…, — прохрипел я.

И увидел, что на его пороге стоит моя давно умершая матушка и приветливо машет мне рукой… Я затряс головой. Ничего. Опять мираж.[83]

… На дорогу мы вывалились просто неожиданно. Вот так, шли, шли, шли по бесконечному, заснеженному лесу, и наши белые, в маскхалатах, фигуры призрачно сливались с белесой пеленой… Еще за пятнадцать метров от дороги я даже её и не видел! И если бы не поистине звериное, природное, деревенское чутье нашего Микки, возможно, мы бы заблудились еще на первых километрах! И никогда бы не достигли нашей цели…

Но мы все-таки наконец дошли, потому что стволы сосен вдруг расступились передо мной, и я просто вывалился на открытое место… Прямо передо мной вновь стояла неприступная стена дремучего леса. Но она была уже на ТОЙ стороне, за узкой, усыпанной конским навозом, залитой пятнами масла и бензина, истоптанной тысячами ног, сотнями гусениц и шин светло-коричневой полосой, которая возникала слева и уходила куда-то за горизонт, справа…

А по этой полосе неторопливо шли шагом лошадки, запряженные в сани, доверху тяжко нагруженные прямоугольниками прессованного сена, возле которых устало брели закутанные в шинели возчики в островерхих шлемах…

Увидев нас, возчики даже не испугались. Да и смешно было бы пугаться вываливающихся из леса один за другим измученных донельзя парней, которые с огромным трудом выбирались на открытое место из чащобы и тут же падали, хватая дрожащими от неимоверной усталости руками снег и прижимая его к побелевшим, обмороженным лицам…