Бином Ньютона, или Красные и Белые. Ленинградская сага.

— ЗАЧЕМ? — ошеломленно вскрикнул я.

— А… нам… господин учитель… в школе… говорил… что у «руски»… танки фанерные…, — тихо простонал бедный дурачок.

— Ну, ноги я ему уже успешно ампутировал, конечно… но крови он потерял слишком много. Нужна трансфузия, причем прямая, из вены в вену… А у нас с Лайзой кровь, как на грех, третьей и четвертой…

— Даже не думай! — строго сказал мне подполковник. — И сам не сдам, и тебе не дам! Нам нынче ночью на морозе воевать… И людей на смерть вести.

— А у вас какая кровь? — с безнадежной тоской обратился майор к Микки.

— Э-э-э… вроде как у всех, красная?! — не понял его Отрывайнен.

— Эх ты, деревня… Что у тебя на последней страничке военного билета написано? — усмехнулся подполковник.

— Я такими гнусностями, вроде чтения военного билета, никогда не интересовался! И я не… А, вот, действительно написано: «I(0)+». Это хорошо или плохо?

— Подойдет! — обрадовался майор. — Браток, помоги боевому камраду, а? Ты кровь когда-нибудь сдавал?

— О господи, господин доцент! Что вы его спрашиваете? Когда он мог кровь сдавать и где? — с досадой буркнула медсестра.

— Сдавал я энту кровь! И может даже, что поболе вашего! — гордо произнес Микки, быстро, по-солдатски, раздеваясь по пояс. На его могучей, волосатой груди синела татуировка: пробитое стрелой сердце и подпись: «Не забуду Анни (соскоблено) Леёну». Сдавал!

Было это аккурат перед самой армией. Мы с моим одноклассником Пентти поехали свет посмотреть, аж в самый Хельсинки! Ну, вышли на Центральном, смотрим во все глаза, как настоящие келломякские пеньки… кругом все сияет, в огнях переливается! И тут мне приятель и говорит: пошли, Микки сКриптиз смотреть! Пошли, говорю… А что энто такое? Это, говорит мне друг, такое место, где девки за деньги раздеваются! Э нет, отвечаю! Я за это дело деньги платить не намерен! Пойду лучше дома в сауну, да бесплатно там посмотрю на наших деревенских девчат. Ишь, нашел чем меня удивить! А он мне — тюха ты деревенская! Ничего в искусстве не понимаешь! Пойдем да пойдем… Ну, мы и пошли…

— А при чем здесь переливание крови? — удивленно спросил звякавший какими-то железными штучками врач.

— Так я же и говорю. Пришли мы в зал, даже поболе, чем в нашей церкви. Темно, музыка играет, а на круглой сцене девка изгаляется… Да так здорово! И так она повернется, и этак… И потихоньку все с себя скидывает. Сама такая худенькая, талия у ней — ну, вот просто ладошкой обхватишь, но си-и-и-иськи зато-о-о-о…, — и Микки показал обеими руками что-то такое, по размерам, похожее на два арбуза.

— Плясала она значит, плясала… а потом прыг из зала прямо мне на колени! А на самой из одежды — только такой махонький треугольный золотой напиздничек. Обняла она меня, и жарко шепчет: Я тебя люблю! Приходи ко мне, Микки, и приноси сто марок! Я буду вся твоя… И упорхнула.

Что делать? Поскребли мы с друганом по карманам… Нет, не выходит! Даже если мы назад в деревню пешком пойдем.

Вышли мы, горюем… Может, думаем, гробануть нам какого — нибудь городского? Не вздумайте, говорит нам подошедший шуцман, я за вами слежу! а ежели вам, ребята, деньги срочно понадобились, то вот она, Töölö Hospital, прямо возле вокзала. Да на что, спрашиваем, нам та больничка? Мы ведь здоровы… Вот, говорит шуцман, и хорошо! Господа студенты, когда напьются, а денег на девок нет, всегда туда бегают кровь сдавать… О, думаю, тогда нам туда…

Пришли, здание, конечно, громадное, заходим в мраморные сени… Тетка в белом халате взяла с нас расписку, что мы не больны венерическими заболеваниями и гепатитом и что не пили в течении последних суток и пригласила в операционную… Захожу, там лежаки… А врач, ну вот вылитый как вы, и спрашивает — тебе иглу какую, потоньше или потолще?

Я тут и — брык… Приятель мой постоял, подумал, и вслед за мной тоже — брык…

Очнулся я — локоть перевязан, в руках полсотни марок. Откуда вы, чудики, такие? — медсестра нас спрашивает — Да неужели же по ним не видно? Дураки из КелломякИ, — отвечает ей врач… И как он догадался, откуда мы родом? Сразу видно, что ученый человек!

— Ну что, встретили вы свою прелестницу из стрип-бара? — со смехом спросил Скурник, держа в руке пинцет с йодной салфеткой.

— Встретили, а как же! Да толку что? Заходим в сКриптиз, а она на коленках уж у другого скачет! Что же ей, мои кровные отдавать? Да пошла она…, — ложась на пол рядом с впавшим в забытье парнем, проворчал Микки.

… Я вышел на морозный воздух. Над моей головой бесшумно разворачивался лилово-синий сполох полярного сияния. За моей спиной скрипнула дверца:

— Будет ЖИТЬ мальчишка! — утирая радостные слезы, тихо сказала медсестра.

… Да, ЭТОТ мальчик будет жить… А тот, первый… И я болезненно застонал от мучительного, смертного стыда.

… И вновь Сивка в такт мелкой рысце мотал своим коротко, по-армейски, подстриженным сивым хвостом слева направо и сверху вниз, будто крестился по-православному…