Биоэтика

2.Закон не может никому предписывать отнимать жизнь у другого, за исключением лишь оправданной обороны против наглого агрессора; еще в меньшей степени он может требовать от врача использования его профессии ради убийства, ибо врача, в силу самой его профессии, нельзя просить об этом [290].

Апелляция к так называемому «меньшему злу» — выражению, достаточно двусмысленному уже самому по себе, — не может быть применена к этим двум предыдущим случаям, потому что нет большего зла, чем отнятие жизни [291].

Требования совести и искусственный аборт

На основании того, что было сказано выше, среди различных форм протеста и отказа по требованию совести (например, от военной службы), та, которая касается врачей и связана с абортом, совершенно однозначно должна рассматриваться как законная и необходимая: как человек, врач не может совершать действия (или соучаствовать в нем прямым образом), направленного на уничтожение жизни человеческого индивидуума, пусть даже находящегося еще в стадии развития; как врач, он в силу своей профессии и профессиональной этики призван к сохранению и поддержанию жизни, и необходимо уважать его независимость [292].

«Непризнание права на жизнь, поскольку оно ведет к уничтожению личности, ради служения которой и существует общество, самым непосредственным и непоправимым образом противоречит возможности осуществления общего блага. Отсюда следует, что, когда гражданский закон допускает аборт или эвтаназию, он тем самым перестает быть истинно гражданским, нравственно обязательным законом… Законы такого типа не только не являются обязательными для совести, но скорее порождают серьезную и настоятельную обязанность противостоять им посредством отказа исполнять их по требованию совести». [293] Такой отказ по требованию совести должен рассматриваться как долг со стороны того, кто в качестве врача, медицинского работника, лица, ответственного за больницы, лечебные учреждения, поликлиники, может оказаться в обстоятельствах, когда он должен принимать участие в операции по искусственному прерыванию беременности. То же самое относится и к аптекарям, коль скоро, как мы увидим, большая часть противозачаточных средств, имеющихся в аптеках, действуют как абортивные средства [294].

Кроме того, Иоанн Павел II в энциклике «Evangelium Vitae» вводит еще один новый элемент, распространяя право–долг неучастия в дурных действиях также и на членов парламента, работающих в законодательной области [295], или, вернее, на то, как они должны вести себя по отношению к законам, которые не уважают права на жизнь того, кто еще только должен появиться на свет. Речь идет о ситуации, которая сегодня становится все более частой либо потому, что во многих странах вновь начинают обсуждаться уже существующие законы, допускающие аборты [296], либо из–за нередких столкновений во время парламентских заседаний, посвященных спорным законам. Центральная проблема заключается в том, можно ли отдать свой голос в защиту закона, который, даже и при всех поправках, все же допускает аборт. «В гипотетическом случае, — отвечает Иоанн Павел II, в п.73 энциклики «Evangelium Vitae», — когда невозможно предотвратить принятие закона, допускающего аборты или полностью отменить его, парламентарий, чья личная позиция полного неприятия абортов ясна и известна всем, мог бы законным образом оказать свою поддержку предложениям, направленным на ограничение вреда от подобного закона и уменьшение его отрицательных последствий в области культуры и общественной морали. Поступая таким образом, он не вступает на путь недопустимого сотрудничества с несправедливым законом, а скорее законным и необходимым образом пытается ограничить его преступные последствия». Две вещи должны быть ясными при выполнении законодателем этого долга: что действительно существует возможность достижения лучшего и что при этом декларируется позиция полного собственного неприятия абортов.

Возвращаясь к долгу врача, следует напомнить, что политическая власть не может заставить врача сделать хирургическую операцию, которую он считает ненеобходимой или вредной, и в еще меньшей степени закон может заставить его уничтожить жизнь.

В том, что касается формального или материального, ближайшего или отдаленного сотрудничества, то здесь остаются актуальными указания, предложенные при обсуждении вопросов пренатальнй диагностики.

Нравственно недопустимо не только произведение аборта, но и всякое формальное, то есть интенциональное соучастие в нем: и тогда, когда оно является явным со стороны медицинских работников, и тогда, когда оно происходит в форме поддержки со стороны родственников, близких или партнера женщины, которая остается субъектом, вполне ответственным за себя, но иногда может в значительной степени находиться под воздействием социального давления. [297]